— Узнаешь, когда попробуешь, а попробуешь, когда заплатишь за него.

Кэтти-бри пожала плечами и убрала руку.

— Скажите, пожалуйста, кто старейший житель в Аукни? — спросила она.

— А?

— Кто живет здесь дольше всех? Кто может знать давних временах?

— Ну, я постарше тебя, так что ты хочешь знать? — отозвалась торговка.

— Линия Аука, восходящая к Меральде...

Женщина рассмеялась.

— Ее дочь, Кэлси?

— Леди Кэлси, — поправила женщина. — Умерла, когда я была еще маленькой.

— Это ее ребенок сидит теперь на троне?

Торговка покачала головой:

— Оба ее ребенка умерли раньше ее, и линия оборвалась вместе с ними.

Кэтти-бри покусала губу, придумывая, куда дальше направить разговор.

— Вы помните леди Кэлси?

Женщина пожала плечами:

— Немного. Бедная девочка, родившаяся и результате изнасилования и вдобавок похищенная тем самым насильником.

Кэтти-бри xотелось опровергнуть эту неверную информацию, поскольку Вульфгар уж точно не насиловал Меральду. Ничего подобного. Он вмешался и похитил малютку Кэлси, чтобы спасти ее от мести лорда Аукни, поскольку, хотя Меральда и была его супругой, глупый лорд не был отцом ребенка. Как и Вульфгар. Меральда была влюблена в другого мужчину — Кэтти-бри не знала его имени, — когда лорд Аукни заставил ее стать его невестой, не зная, что она уже носит ребенка.

— Незаконнорожденная леди, — продолжала торговка, качая головой и вздыхая.

— А ее отец? — Кэтти-бри страшилась услышать ответ, но она должна была знать.

— Чудовище, варвар, будь проклято его имя, каким бы оно ни было. В Аукни его не произносят, имей в виду.

Кэтти-бри закрыла глаза и заставила себя успокоиться и подавить желание начать рассказывать, как было дело, прямо сейчас же. Она снова взглянула на женщину и кивнула, выдавив из себя улыбку, прежде чем уйти.

— Ты покупаешь это яблоко? — резко спросила та.

Девушка еще раз осмотрела фрукт, который, разумеется, был далеко не первой свежести. Но она взглянула на нахмуренную торговку и нехотя взяла его.

— Четыре серебряные монеты, — потребовала селянка, запросив в несколько раз дороже его стоимости.

Но Кэтти-бри не намерена была больше спорить, поэтому она отдала монеты и мрачно побрела по улице прочь из Аукни. По петляющей тропе она спустилась туда, где скала уходила в море, села на темный камень и уставилась на холодный прибой.

Пейзаж вполне соответствовал ее настроению, поскольку этот день оказался грустным напоминанием о ненадежности памяти и самого времени. Если говорить о событиях, имевших место в Аукни, то Вульфгар замечательно прожил свою жизнь. Он помог леди Меральде поступить правильно и растил Кэлси с любовью и соблюдением всех правил приличия, а затем возвратил ребенка законной матери, что далось ему ценой немалых душевных и эмоциональных потерь. И за все это его вовсе не поминали в Аукни добром. Похоже, совсем наоборот.

Кэтти-бри оглянулась на каменистые утесы, чтобы еще раз увидеть далекие крыши и извивающиеся дымы очагов, уходящие в холодное осеннее небо. Эти дымы казались ей холодным порождением холодного огня в холодном месте, и она сразу поняла, что не имеет ни малейшего желания идти туда и вообще когда-либо возвращаться в Аукни.

Она снова взглянула на темную воду, и на губах ее заиграла кривая улыбка.

Она сотворила заклинание, чтобы защитить себя от жестокости стихий. Ее правая рука мягко засияла, синеватые струйки магической энергии поползли из рукава. Она поддернула кверху свой черно-белый наряд, вошла в прибой и сотворила еще одно заклинание, и на этот раз туман тайной энергии поплыл от ее левой руки. Она вызывала себе морского коня.

Когда тот явился, она убрала свои кожаные башмаки в заплечный мешок и уселась на спину дельфина.