Потом он перевел мышь на карту и, укрупняя ее щелчками, выбрал сектор перемещения – Москва, потом, что было намного сложнее, нашел на карте свою улицу и дал максимальное увеличение. Он был поражен увиденным: изображение было таким четким и детальным, что он мог даже рассмотреть мусорный бак во дворе и валявшийся возле него пустой молочный пакет. Осознав, насколько пришельцы из Черной Империи превзошли землян в технике, Костя почувствовал сухость в горле. Разумеется, им ничего не стоит уничтожить планету, когда придет назначенный час.

Непонятным оставалось только одно: зачем они дали им в руки этот компьютер, почему инопланетяне медлили 300 часов и почему этот человек с синим лицом и половиной бороды сам не мог запустить программу уничтожения и ему было нужно, чтобы это сделали они?

– Ты готов? – поторопила его Ирка. – Все выставил? Тогда давай!

Костя напрягся, чтобы не упасть, если его вдруг подхватит и втянет в колодец времени, и нажал «Ввод». Он ожидал чего угодно – мгновенной вспышки света, толчка, удара – и зажмурил глаза, но когда несколько секунд спустя он открыл их, то убедился, что ничего не произошло. Машина не сработала, а на экране возникла новая надпись:

«РАЗВЕДЧИК, ВЫ СОВЕРШИЛИ ГРУБУЮ ОШИБКУ! ПЕРЕМЕЩЕНИЕ В ЗАДАННОЕ ВРЕМЯ НЕВОЗМОЖНО ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО ЭТО МОЖЕТ ЗАДЕРЖАТЬ ЗАПУСК ПРОГРАММЫ. ПРОГРАММА НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ОСТАНОВЛЕНА НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ. ВВЕДИТЕ НОВОЕ ВРЕМЯ. В СЛУЧАЕ ПОВТОРНОЙ ПОПЫТКИ ВВЕДЕНИЯ ТОГО ЖЕ ВРЕМЕНИ ВЫ БУДЕТЕ УНИЧТОЖЕНЫ. ПРОНИКНОВЕНИЕ ВО ВРЕМЕНИ ДОПУСКАЕТСЯ НЕ МЕНЕЕ ЧЕМ ЗА СТО ЛЕТ ДО ЗАПУСКА ПРОГРАММЫ».

– Они все предусмотрели. – Девочка в отчаянии подошла к окну и уткнулась лбом в стекло. – Мы не сможем переместиться во вчерашний день и остановить программу.

– А если нам переместиться на сто лет назад и написать самим себе письмо? – предложил Костик. – Или передать его себе через каких-нибудь предков, которые жили в то время? Предки будут передавать его из поколения в поколение, пока письмо не очутится у нас.

– Неплохая идея… – насмешливо сказала Ирка. – Только за последние сто лет в России столько всякого произошло – и войны, и революции, твое письмо просто может затеряться.

– Но все равно рискнуть можно.

– Рискнуть-то можно. Ты знаешь хотя бы, где жили твои предки сто лет назад? В Москве или не в Москве?

– Я только знаю, что отца моей бабушки звали Тимофей, потому что она Анна Тимофеевна… Но даже этот Тимофей не жил сто лет назад, а если и жил, то только-только родился… И где его искать, ума не приложу, – заметил Костя.

– Все-таки грустно не знать своего рода, своих корней, целая куча людей уходит в никуда… – вздохнула Ирка. – Мы еще что-то знаем о наших бабушках и дедушках, совсем редко – о прабабушках, а кто был бабушкой прабабушки, покрыто мраком неизвестности. Мы просто какие-то «Иваны, родства не помнящие».

– Жаль, что наши предки не были дворянами, которые имели по крайней мере родословную. Но даже если бы мы и нашли кого-нибудь, как бы мы передали письмо? Представь себе, подходим мы к какому-нибудь карапузу лет пяти, который играет в песочнице, и говорим: «Здравствуй, прапрадедушка! А где твой папа, в смысле наш прапрапрадедушка?» Да, дохловатая идея.

Пытаясь выудить из компьютера еще какую-нибудь дополнительную информацию, Костик нажал стрелку «Курсор вниз», белая линия скользнула ниже 401 года нашей эры и остановилась на II тысячелетии до нашей эры. В этом месте над графиком был стремительный красный толчок, линия круто и опасно изогнулась, как будто в том столетии произошло нечто из ряда вон выходящее, потрясшее течение времени.