|
Между шкафами голубовато отсвечивал двухметровый стереоэкран видео - единственное новшество, которое бабушка разрешила установить в своем доме за последние десять лет жизни. Девочка невольно поежилась - в комнате было душно, сыровато и немного жутко, будто она и не провела здесь, за столом из листа марбии, много-много счастливых дней. Трудно поверить, но именно здесь в трехлетнем возрасте, высовывая язык от старания, она вывела свои первые буквы... Раздался резкий щелчок - и Эмми невольно вздрогнула. Экраны дисплеев, казавшиеся безнадежно мертвыми, внезапно ожили, расцветившись феерическим каскадом шестиугольных пятен. Овальный воронкообразный раструб, поблескивая темным стеклом, стремительно заворочался на конце кронштейна, словно ощупывая комнату своим зрачком, и наконец остановился, вперив прямо в лицо девочки холодный подозрительный взгляд. Небольшая ЭВМ, установленная прямо на полу рядом с кронштейном и дисплеями, немедленно загудела, шурша магнитными лентами, замигала десятками желтых и зеленых огоньков - и неожиданно засветился большой экран видео. Пораженная Эмми увидела на нем знакомый кабинет и стол из листа марбии, у которого, закутавшись в шотландский плед, сидела в кресле-качалке... бабушка Ангелина! Она выглядела очень бледной и утомленной, с синими кругами под набрякшими веками - такой она никогда в жизни не была. В жизни? - Я рада тебя видеть, девочка, - ласково произнесла бабушка, приветливо помахав рукой. - Вот ты и вернулась в свой старый опустевший дом... - Здравствуй, - пробормотала Эмми, задыхаясь от бурных ударов сердца. - Здравствуй, бабушка... - А ты прекрасно выглядишь, милая, - улыбнулась миссис Бакст. - И как ты выросла! Сколько же тебе сейчас лет, хотела бы я знать. Впрочем, это нетрудно установить... Эмми едва не вскрикнула и невольно отшатнулась, прижавшись к прохладной полировке книжного шкафа, когда бабушка неожиданно наклонилась вперед, щуря свои голубые глаза и внимательно разглядывая ее с ног до головы. - Ну конечно, тебе уже двенадцать лет, - после некоторого размышления произнесла она странным, чуть дрожащим голосом. - Какая же ты высокая и худенькая - неужто в интернате так плохо кормят детей? И брюки ты напрасно носишь при такой фигурке - подожди еще года два, три... А вот кофточка очень мила... Но не холодно ли в безрукавке в такой сырой август? - Бабушка... - пролепетала Эмми, тяжело опускаясь на кресло-качалку - то самое, в котором сидела бабушка Ангелина за экраном. Сидела? Эмми всхлипнула. - Но как же?.. Как же?.. Значит, ты... ты не умерла? Изображение на экране чуть дернулось. Миссис Бакст с грустным и виноватым видом покачала головой: - Прости меня, Эмми, прости... Я причинила тебе лишние страдания... Но ты знаешь мою страсть к театральным эффектам и розыгрышам! И даже сейчас, спустя... два года после своей смерти, я не могу избавиться от этой слабости. Но почему, собственно, слабости? Меня лишили возможности при жизни поговорить с моей любимой внучкой, но почему же не попробовать сделать это после ухода в мир иной? Не плачь, милая! Увы - чуда не произошло, и я не воскресла... И все же я по-своему вижу и слышу тебя... Как? Эмми немедленно прекратила всхлипывания - бабушка, как всегда, умело и неожиданно поставила перед ней очередную логическую задачу. Сколько раз уже так было!.. Она попыталась собраться с мыслями, инстинктивно понимая, что бабушка Ангелина просто пытается вывести ее из состояния шока - логические загадки, тем более окутанные туманом тайны, были ее слабостью с самого детства. |
