* * *

Около Альбининого дома я не увидел ни милицейских автомобилей, ни машин скорой помощи (что меня порадовало, потому что за время пути вообразил немало всевозможных кошмаров). Да и женщины у подъезда не выглядели встревоженными. Пока не увидели меня. Пенсионерки впились в меня требовательными и любопытными взглядами, будто пытались заглянуть мне не только в карманы, но и в душу. Отметили бугорок на плаще (там лежала пачка чая), но явно растерялись — ждали иного зрелища. Я запоздало вспомнил об ананасах, сырокопчёной колбасе и пармезане (или моцарелле — не помнил точно, что им тогда наплёл). Приподнял подбородок, изобразил надменную деловитость «большого» чиновника. Молча кивнул пенсионеркам — не дожидаясь вопросов, скрылся от женщин за дверью подъезда.

«Ишь, надухарился-то как!» — донёсся до меня недовольный возглас женщин. «Разок только пшикнул!» — мысленно ответил я. Не удержался — пред выходом из комнаты всё же брызнул на себя Пашкиным одеколоном (пусть и считал его запах мерзким, но лучше буду источать его, чем аромат зареченского общественного транспорта). Да и причёску я сегодня наводил дольше, чем обычно. Мелькала в голове мысль прикупить цветы: помнил, как Паша говорил, что на рынке торговали мимозой (или то случалось лишь в канун восьмого марта?). Мысль о цветах (для Изольды Матвеевны, разумеется) я отбросил. Да и в магазин не заглянул: спешил. В этот раз я взбирался по ступеням легко и быстро, будто в спину меня подталкивали. Перешагивал через ступень, громыхал каблуками. Постучал в шестнадцатую квартиру.

Дважды щёлкнул замок, скрипнули дверные петли.

Я увидел лицо Альбины — отметил, что у Нежиной покрасневшие, опухшие глаза.

— Привет.

— Усик, почему ты мне не сказал, что стрелял в дядю Рому? — спросила Королева.

Глава 50

Меня и Альбину разделял один шаг (и невысокий порог). Но мне почудилось, что девушка сейчас далеко — будто смотрел не на Королеву, а на её голографическое изображение. Нежина задала вопрос, но словно не ждала на него ответ. Смотрела сквозь меня. Будто в миг обо мне позабыла. Похожий взгляд я видел у своей секретарши, когда той сообщили о гибели детей и мужа. Глаза Нежиной выглядели стекляшками, не источали эмоций — разглядел в них только своё отражение. Плечи девушки мне показались поникшими, как и уголки её губ. По щекам Альбины скользнули слёзы — быстро, словно по накатанным дорожкам.

Я шагнул вперёд, протиснулся между девушкой и стеной, вошёл в квартиру. Королева будто и не заинтересовалась моими действиями — даже не повернула головы, смотрела в пустоту перед собой. Я подвинул её в сторону (как бездушный предмет), прикрыл дверь. Не услышал в квартире иных звуков, кроме «тиканья» настенных часов. Лишь сейчас обратил внимание на одежду Королевы. Девушка словно недавно вернулась с прогулки, сняла в прихожей верхнюю одежду, но не переоделась в домашнюю: не успела. Лишь вставила ноги в тапочки. Второй пары тапочек я вновь не увидел. Взял Альбину за плечи, развернул, будто манекен в сторону кухни.

— Идём, — сказал я. — Напою тебя чаем.

Нежина вышла из оцепенения — всхлипнула (её плечи безвольно дёрнулись). Покачнулась небрежно заплетённая коса. Я отметил, что Королева сейчас не настроена нападать на меня с кулаками или закатывать истерику. Видел: она вообще ни на что не настроена — только лила слёзы, вздыхала, ненадолго выныривая из омута нерадостных мыслей. Такой подавленной я Альбину раньше не видел. Зато представлял, как помогу ей выйти из этого состояния: подобный опыт у меня был.