– Потому что вам следовало обращаться к нам в течение двух недель после увольнения, – назидательно сказала бюрократка.

– Вчера как раз было две недели.

– Вот и надо было приходить вчера! – огрызнулась тетка. – А сегодня поезд ушел.

Она вела себя так, будто платила пособие из собственного кармана. Хотя кто знает, может, им дают премию за экономию бюджетных средств?

– Я слышала, что центр занятости может отправить на обучение… – закинула я удочку.

Чиновница посмотрела на меня как на инвалида умственного труда:

– С какой стати государство должно вас переучивать? У вас вполне востребованная профессия.

– Просто я давно мечтала стать психологом…

– В чем проблема-то? – фыркнула тетка. – Платите деньги и учитесь. При желании можете даже в Англию поехать, в Оксфорд!

Эта мысль показалась ей настолько смешной, что она мерзко заквакала. Отсмеявшись, бюрократка принялась вбивать информацию обо мне в компьютер. Работала она медленно, по клавиатуре стучала двумя указательными пальцами. Я подумала, что в отличие от нее владею слепым десятипальцевым методом печати, однако особого удовлетворения эта мысль мне не принесла. Несмотря на все мои блестящие навыки, я была безработной, а эта тетка, судя по всему, крепко сидела в своем кресле.

Ого, целых восемь предложений! Надо же, оказывается, журналисты востребованы даже в период глобального кризиса! И тетка эта крупный профессионал: отыскала где-то целую кучу вакансий. Может, зря я относилась к ней с предубеждением?

Поблагодарив свою спасительницу, я направилась к выходу.

– Приходите через неделю в это же время, – буркнула женщина на прощание. – И не опаздывайте, иначе лишу пособия.

Однако я искренне надеялась, что ее услуги мне больше не понадобятся. Ведь если я прямо сегодня устроюсь на денежную работу, к чему мне копеечное пособие?

Из центра занятости я кинулась домой, чтобы сразу же начать звонить по вакансиям.

Первое объявление было такое: «Новый молодежный журнал набирает ведущих рубрик, возраст 18–28 лет, опыт работы от полугода. Зарплата от 7 тыс. руб.». Меня настораживали два момента: возраст и зарплата. Я превышаю лимит на четыре года, казалось бы, не страшно, но если у работодателя есть устойчивые предубеждения против «старичков», каким бы прекрасной журналисткой я ни была, на работу меня не возьмут. И второй момент: зарплату предлагали уж очень маленькую. Впрочем, неизвестен и объем работы. Вдруг за эти деньги всего-то и надо, что раз в месяц написать три страницы веселенького текста?

Я набрала указанный в объявлении телефон, однако по нему никто не отвечал. Я позвонила по второй вакансии: экономическому еженедельнику требовались обозреватели, зарплату обещали от двадцати пяти тысяч рублей. Однако секретарша, которая взяла трубку, меня огорошила:

– Нам нужен человек с двумя высшими образованиями: профильным экономическим и журналистским. Вы соответствуете этому требованию?

Пришлось признать, что нет.

По третьему объявлению («общественно-политической газете требуются журналисты») ответила истеричная дама.

– Нет здесь никакой газеты! – закричала она в трубку. – Это номер квартиры, не звоните сюда больше! Достали уже!

– Извините, – пробормотала я и отключилась.

Может, оно и к лучшему, ведь я абсолютно не разбираюсь в политике.

По четвертому номеру мне сообщили, что вакансия репортера закрыта еще месяц назад.