**********************************************************************************

Новости с северной части бывших владений Орисов приходили неутешительные. Хозяевами имений стали либо смешанные семьи, либо был назначен временный управляющий, но все были обязаны в первую очередь продавать свой урожай по заявкам новых градоначальников, потом уже шли новые аристократы, на чьих землях не хватало своих зерновых и только потом свободная торговля. Весь рынок был нарушен. Градоначальники не желали платить хорошую цену, надеясь побольше заработать на своих горожанах, но не закупить они тоже не могли. Император повелел голод прекратить, иначе головы поставленных чиновников полетят первыми. На следующей ступени так же не обошлось без распрей. Многие метрополиские вельможи владели землями в разных частях королевства, как Орисы. Где-то были сады, где-то поля, виноградники, где-то добыча мрамора, рыбы, или процветало ткачество, производство чего-либо и всё было взаимосвязано. Сейчас же связи нарушились, но древние фамилии пусть и через неугодных зятьёв требовали земли обратно, не желая покупать то, что раньше итак принадлежало им. В результате урожай ещё не собран, спрос огромен, если не сказать зашкаливает, но продавать некому. Конфликт зрел, наливался жалобами, возмущением, роптанием.

Ксения понимала одно, что обмена товара в нынешнем году не будет, поэтому за пшеницу, овёс, ячмень, горох, бобы, гречку, придётся платить деньгами. Это было расточительством, но пока она могла себе позволить такую роскошь. Доверить приличную сумму она не отважилась никому. Ни у одного из её подопечных не поднимется рука платить за то, что всю жизнь он брал с поля сам. Они приведут ей доводы, что достаточно мяса, яиц и овощей, чтобы продержаться. Но женщина не хотела своеобразной диетой нарушить обмен веществ в первую очередь своих детей. Да и засиделась она. Хотелось выбраться, своими глазами оценить обстановку и подумать о своём будущем. Сыновья подрастали, они уже не карапузы, не мальки, а мальчуганы. И всё же, хотелось дать им пожить ещё годик в спокойной обстановке, не срывая их в дорогу, не увозя в незнакомые места, не имея надежды, что там будет лучше.

У Ксении был выбор между собой и Марком. Кто-то из них должен был остаться, кто-то отправляться в дорогу за припасами. Леди нашла множество доводов, что Марк на месте будет нужнее. В назначенный день, зашив деньги в пояс, сопровождаемая Лукианом, Ксения горячо прощалась с сыновьями. Алексашка держался, супился, но проявлял выдержку и не проронил при маме, ни слезинки, чтобы не утяжелять ей расставание.

-Не беспокойся за нас, мам. Возвращайся скорее, а мы тут последим за всеми, - бормотал ответственный ребёнок.

А Алёшка расплакался, вцепившись двумя руками за Ксеню. Он всегда переживал более открыто, не зажимая в себе эмоции, но и легче успокаивался в отличии от брата, особенно если в руки попадали краски и поверхность на которой можно рисовать.

С тяжелым сердцем, раскаиваясь за свою неусидчивость и желание жить лучше, чем предоставляют условия, Ксения спустилась и отправилась в путь. Вдвоём с Лукианом они шли с осторожностью. Чем дальше удалялись, тем чаще пользовались услугами проводников. Северян если и видели, то издалека. Бывало, наблюдали некрасивые сцены досмотра и грабежа людей, но чаще на дороге соблюдался установленный варварами порядок. Главное было ответить на их вопросы кто, откуда, куда и подтвердить свои слова разрешением на выезд. У Ксении с Лукианом никакого документа не было, поэтому они перемещались старыми дорогами, неудобными или слишком узкими и извилистыми.

Дорога складывалась утомительная, тяжелая и казалось, конца края ей не будет. Когда-то в удобной карете она пронеслась по этим землям с удовольствием, с ветерком, теперь же кралась словно тать. Но всё заканчивается, и надоевшая дорога тоже подошла к конечной точке, наградив пыльным загаром и некой поджаростью.