Деньги, конечно, были очень нужны, но не только из-за них Артур с радостью согласился ехать: он и в старости останется любителем путешествий, а тогда ему было двадцать, и от возможности «посмотреть мир» он бы ни за что не отказался. Тем более – ледяной мир, куда так просто не попадешь. До «Путешествия „Дискавери“ в Антарктиду» Роберта Скотта было еще далеко, и Фритьоф Нансен на «Фраме» еще не плавал, и Адольф Грили еще не совершил свою трагически знаменитую полярную экспедицию (то и другое произойдет двумя годами позднее), но о гибели экспедиции Джона Франклина Артур читал еще ребенком, а к 1880 году уже состоялись плавание Норденшельда на «Веге» и британская арктическая экспедиция Джорджа Нерса, так что вдохновиться было чем...

Китобой, парусник водоизмещением 200 тонн, назывался «Надежда», маршрут – из порта Питерхед через Шетландские острова в Норвежское море. У Шетландских островов, в проливе Лервик-Харбор, «Надежду» застиг шторм, и несколько дней пришлось провести у берега. Наконец погода установилась и экспедиция двинулась на север. Всего через несколько дней «Надежда» оказалась среди дрейфующих льдов.

Командовал кораблем капитан Джон Грей, «великолепный моряк, шотландец и серьезный человек»; с ним у доктора Дойла сразу установились прекрасные отношения. Из других товарищей по плаванию юный доктор выделяет старшего помощника Колина Маклина, который по документам числился коком, ибо не умел читать и писать (кок соответственно числился старпомом; едва судно отошло от берега, как оба заняли свои настоящие должности), и стюарда Джека Лэма, любителя пения. Что касается команды, она состояла из вспыльчивых шотландцев и спокойных, послушных шетландцев; иные составители русскоязычных биографий Конан Дойла, поленившись справиться в словаре, заменяют последних на ирландцев, и читатель недоумевает, с чего это вдруг ирландцы стали образцом уравновешенности; на самом деле шетландцы – это жители Шетландских островов, этнически родственные скандинавам. Шотландец Маклин, например, был вспыльчив и необуздан до такой степени, что Артуру приходилось разнимать драку между ним и стюардом. «Каждый раз, когда я полагал, что опасность уже позади, стюард затягивал снова свою глупость: „Не обижайся, Колин, я только говорю, что если б ты поживее поворачивался с этой рыбиной.“ Не знаю, сколько раз он начинал эту фразу, но так ни разу ее и не закончил, потому что на слове „рыбина“ Колин сразу хватал его за горло, я хватал Колина за пояс, и.» Все моряки были «отличные и храбрые ребята», но – крайне невоспитанные и грубые. В эссе «За волшебной дверью» говорится о том, что нет ни одной нации в мире, за исключением британской, которая представляла бы собой столь высокий идеал дисциплины, но, наверное, за двадцать два года доктор Дойл что-то подзабыл. Он вообще был склонен идеализировать людей, а моряков – в особенности.

Независимо от национальной принадлежности все члены экипажа «Надежды» были людьми чрезвычайно крепкими и здоровыми, так что пользовать новоиспеченному доктору было решительно некого (даже после драк); он не упоминает ни об одном случае, когда бы ему пришлось поработать по специальности. Таким образом, его обязанности свелись преимущественно к тому, чтобы составлять компанию капитану Грею, который в силу устава не мог в свободные часы общаться с другими членами экипажа. Все время ничего не делать было невозможно, и доктор Дойл не раз принимал участие в охоте, в том числе в качестве гарпунера. Охотились на два вида животных: тюленей и китов. Лежбища тюленей попались первыми; произошло это между 70 и 75 градусами северной широты.