Вновь добравшись до треножника и прицепившись к узенькому насесту, она одного за другим стала отправлять в путь своих менее искусных напарников, с великолепной точностью посылая их в полет. И еще поспевала ловить хрупкие трапеции при их возвратном движении. Один за другим молодые гимнасты, в большинстве своем парни, проносились по воздуху над смертельной трясиной и гибко спрыгивали на песок. Тем, кто летать не умел, оставался шанс попытать счастья на узкой доске.

Фатуфар повел за собой Яну, держа ее за руку и постепенно продвигаясь вперед. Хотя было не особенно ясно, выдержит ли тонкая жердь даже одного человека, не говоря уже о двоих. Все-таки они благополучно перебрались на ту сторону, и за ними, почти не глядя себе под ноги, с удивительной легкостью перебежал Бардольф. Артисты понемногу одолевали неодолимую с виду преграду, и те, чья очередь еще не наступила, волновались в ожидании. Не обладавшим акробатическим искусством, вроде Ладдхью с Иокастой, а также тем, кто пострадал в крушении фургона, оставался только веревочный мостик. Один за другим люди выползали на никудышные, готовые рассыпаться планки и, оглядываясь, просили отставших подождать хоть немного, а то ненадежные веревки, чего доброго, могли не выдержать и разорваться. Досочки трещали и прогибались, и удержаться на мостике было почти так же трудно, как на подвесной жерди. Когда Ладдхью и Иокаста подобрались к середине моста, туда уже заплескивала вода, а из воды высовывались носы любознательных крокодилов.

Однако в это время, спасаясь от быков, на мостик полезли остальные артисты, и канаты натянулись, а середина перестала раскачиваться и даже приподнялась. Цирковой мастер и провидица благополучно выбрались на берег…

Конан между тем все еще сражался с быком. Зверь оглушительно ревел, киммериец яростно ругался, — в общем, шум был такой, что другие быки благоразумно обходили их стороной. Конан продолжал неумолимо скручивать на сторону длинные рога, измаранные кровью и облепленные присохшей коркой песка. Мало-помалу он подвел упрямое животное к самому краю болота. А потом приложил последнее бешеное усилие и все-таки повалил противника набок, так что тяжеленная туша перевалилась через бортик. Мгновением позже от ее падения вниз слегка содрогнулась под ногами арена.

Немедленно начался плеск воды, взбиваемой хвостами жадных рептилий, зазвучал отчаянный рев заживо съедаемого быка, но все эти звуки вновь поглотил одобрительный рев трибун.

К сожалению, остальные быки не слишком задумались над участью, постигшей их родственника, и очень скоро Конану снова пришлось спасаться от смерти. Тигрица Квамба давно уже перегрызла хребет своему сопернику-бизону и вдоволь налакалась его густой темной крови. Уцелел и Буруду, но чем кончился его поединок с быком, победой или ничьей, Конан не знал. Оба зверя подбежали по песку к своим хозяевам-людям, и кровожадный рык хищников, равно как и сверкание обагренных клыков, немало помог заставить быков держаться на некотором расстоянии. Теперь, когда по эту сторону ямы оставалась всего горстка артистов, Матильда сочла возможным спрыгнуть наземь и заняться зверями.

— Бедняжки! Мы не можем бросить их здесь! — решительно заявила гимнастка.

Звери ластились к ней, и она гладила то громоздкий круп Буруду, то пропыленную вороную шубу тигрицы. Быков оставалось еще не менее полудюжины, и в их намерениях сомневаться не приходилось.

— Квамба сумеет сама о себе позаботиться, она пловчиха, что надо, но Буруду без нашей помощи не обойтись! Конан, тебе придется посторожить мост, пока мы его не переведем…

— Что?.. — возмутился киммериец. — Я должен оборонять спину медведя, который в три раза больше и сильнее меня?.