Явление Конана народу было обставлено соответствующим образом. Одним прыжком вылетел он на сцену и начал прохаживаться, поворачиваясь то одним боком, то другим, демонстрируя то выпуклую железную грудь, то невероятную спину. По предварительному уговору ему почти совсем не полагалось открывать рта — ну там, в случае чего, зарычать или хрюкнуть от напряжения. Но что касалось качеств силача и борца, их следовало представить так, чтобы ни у кого не оставалось сомнений. Не случайно ведь появление Конана вызвало в толпе ропот и пересуды, которых не удостоились великолепные звери. В конце концов, здесь собрались сельские жители, которых трудно было удивить каким-либо животным, будь оно дикое или ручное. Другое дело человек!

Зрители пораженно следили за тем, как он поднимал здоровенные камни и удерживал их над головой на ладони, как он голыми руками сгибал толстый бронзовый прут и, наконец, разорвал цепь, которую Ладдхью обвел вокруг его торса и запер висячим замком. Когда же Конан встал на руки и прошел в таком положении по сцене несколько шагов — раздались самые настоящие аплодисменты!

И это при том, что в толпе нашлись бы мужчины даже крупнее Конана, — правда, их телесные размеры достигались в основном за счет толстого брюха или врожденной мясистости. Конан выгодно отличался от них подтянутой талией, широкой грудью и скульптурными плечами, на которых так и перекатывались рельефные мускулы, не залитые уродливым жиром. Если добавить к этому загорелую бронзовую кожу, лоснившуюся от масла, то был понятен восторг и некоторая боязнь, которую он внушал. Судя по выкрикам из толпы, зрители поверили всему, что наговорил им Ладдхью.

— Он будет драться с медведем и тигрой? — спросил один маленький мальчик, восседавший на плечах у папаши. — Только смотри, нечестно заставлять его бороться с обоими сразу!

— Ты им что, тоже управляешь с помощью плетки? — весело поинтересовался кто-то, стоявший на безопасном удалении, в задних рядах.

— А кувыркаться и лаять он умеет? Прикажи ему, пускай погавкает!

— Тише, друзья мои! Спасибо вам за восторженный прием, — сказал мастер Ладдхью, перекрывая шум голосов. — А теперь давайте, как следует испытаем искусство и силу нашего великана! Он готов схватиться с любыми охотниками из числа здесь присутствующих, с двоими сразу. Каждый будет бороться до первого падения. Всякий желающий выйти на сцену ставит сам на себя серебряный шекель! Если какая-нибудь пара сумеет сбить Конана с ног, в качестве приза они получат шесть шекелей…

Выслушав это объявление, люди в толпе начали пересмеиваться и подталкивать друг дружку локтями. Большинство зрителей подалось назад от площадки перед платформой. Кто-то бился между собой об заклад. В конце концов, в сторонке собрались несколько здоровенных детин. Молодцы перешептывались, искоса поглядывали на Конана и протягивали Ладдхью серебряные монетки. Цирковой мастер с готовностью их принимал.

— Итак, первая пара! — оповестил он затем. — Соревнующимся приготовиться!

По этой команде Конан спрыгнул с фургона и прошел мимо тигрицы и медведя так, словно их там и не было. Ладдхью придерживал за плечи его противников — двоих деревенских детинушек, работников с какой-то фермы, облаченных в залатанные кожаные куртки.

При приближении Конана боссонец отпустил обоих и крепко подтолкнул их вперед.

— Помните: только честная борьба! — объявил он во всеуслышание. — Никаких ударов, никакого оружия!

Как всегда, когда нападавших было двое, один из них двинулся вперед чуть-чуть быстрее и смелее другого.