Конан поднялся, и рука его потянулась к мечу, но Тамира положила свои ручки на его кулак.

    – Ничего не делай, – сказала она тихо.

    Киммериец нахмурился и посмотрел на нее:

    – Ты ее так ненавидишь?

    Тамира помотала головой и улыбнулась:

    – Нужно быть женщиной, чтобы понять. Ей надо выбрать: вернуться и оставаться богатой, но при этом быть изгоем, презираемым за бритунийскую кровь, либо стать пленницей человека, который ее любит. И которого любит она, хотя и не может заставить себя признаться в этом. Такой выбор любая женщина сделает мгновенно.

    Конан отметил про себя, что Йондра сопротивляется как-то вяло, не так, как могла бы, хотя и разразилась, как обычно, тирадой:

    – Ты, бритунийский олух! Эрлик вырви твою душу! Отпусти меня! Я прикажу отрубить тебе голову! Деркето иссуши твой мужской член! Тебя изжарят живым на костре! Ох! Если меня отпустишь, я дам тебе выкуп, какой никто еще не получал, прокляни тебя Митра!

    Бритуниец с улыбкой выпрямился. Княжна теперь представляла собой аккуратный сверток, обернутый в накидку и связанный ремешком.

    – Я бы не взял взамен все богатство Шадизара, – произнес Элдран. – К тому же рабыня в Бритунии может позабыть о золоте в Шадизаре. – Йондра оскорбленно вскрикнула, но он повернулся к ней спиной. – Ты все понимаешь, киммериец?

    Конан посмотрел на Тамиру, и она кивнула.

    – Мне объяснили, – ответил он. – Но сейчас мне уже пора идти.

    – Храни тебя Виккана, киммериец, – сказал Элдран. Фюрдан и Харал тоже попрощались.

    Конан вскочил на одну из лошадок.

    – Тамира? – произнес он, протягивая руки.

    Когда он поднимал и усаживал ее за собой, накидка распахнулась и открыла мягкие изгибы шелковистого тела, и ей пришлось прижаться к его спине, чтобы сохранить скромность.

    – Поаккуратнее, – пожаловалась она.

    Огромный киммериец лишь улыбнулся, затем обратился к остальным:

    – Прощайте и выпейте за меня из чертова рога, если окажетесь в аду раньше меня.

    Когда косматая лошадка отнесла их на некоторое расстояние от лагеря, Тамира сказала:

    – Тебе не нужно за нее волноваться, Конан. Могу поспорить, что к концу года она не только заставит его освободить себя, но они еще и поженятся.

    Конан лишь проворчал и посмотрел, не появились ли впереди между гор равнины.

    – Жаль, что приходится возвращаться в Шадизар с пустыми руками.

    Конан по-прежнему молчал.

    – Наверняка рубины теперь у каких-нибудь горцев. – Тамира тяжело вздохнула. – Но пойми, я не держу на тебя за это зла. Я даже хотела бы видеть тебя после того, как мы вернемся в Шадизар. Может быть, мы можем встретиться в.

    – Может быть. – Засунув руку в сумку у пояса, Конан вынул из нее два огромных рубина, принадлежавших Йондре. Они, казалось, светились алым огнем на его мозолистой ладони. – Может быть, я потрачу на тебя часть того, что выручу за это. – Тамира вскрикнула, и он, почувствовав, что она начала шарить в накидке, улыбнулся.