На шестой раз, повинуясь колдовским заклинаниям, меч не просто отскочил, но и выскочил из рук. Конан сделал шаг, чтобы вновь взять его, но лишь только он потянулся к рукояти, как острие клинка задымилось. Через мгновение весь меч уже был слишком горяч, чтобы взять его в руки, а оплетка рукоятки, сделанная из акульей кожи, вспыхнула как бумага.

Конан не стал ждать, пока его меч превратится в лужицу расплавленного железа. Звездный Брат начал выстраивать новое колдовство, а Марра больше не было в живых, чтобы противостоять магии… Киммерийца это не смутило, он готов сражаться и отдать свою жизнь ради тех, кого он привел сюда как командир.

Поняв, что меч здесь бесполезен, Конан схватил первый попавшийся ему под руку предмет, похожий на оружие. Оглобля обозной телеги? Сойдет. Орудуя ею как чудовищной пикой, Конан налетел на колдуна. Оружие прошло сквозь магический барьер, как сквозь масло, и с огромной силой воткнулось под ребра противнику. Даже не охнув. Звездный Брат отлетел на несколько шагов и упал, нелепо растянувшись.

Как бы сильно ни действовали заклинания на железо, они оказались совершенно бессильны против дерева. Перевернув оглоблю тонким концом вперед, Конан снова бросился на врага. Этот удар оказался последним. Оглобля глубоко вошла в грудь колдуна, оставив недоговоренным последнее заклинание. Кровь хлестала из раны, заливая бороду, разделенную проволочными кольцами на три части. Звездный Брат последний раз взглянул на небо и затих.

Конану пришлось опереться на свое оружие, чтобы не рухнуть на землю. Он воспользовался этой секундой отдыха, чтобы осмотреться вокруг.

Поуджой и стражники обшаривали все уголки тележного кольца и кустарников вокруг него, действием подтверждая, что мертвые противники люди и не-люди — действительно мертвы. Некоторые связывали пленных веревками и ремнями. Да, после одного такого денька любой самый молодой солдат мог считать себя ветераном.

Тайрин легко вскочил на телегу, отделявшую его от Киммерийца, а затем так же легко спрыгнул с нее уже с ближней к Конану стороны. Очищение честного имени его племени, похоже, омолодило отца Виллы лет на двадцать.

— Марр жив! — закричал он. — Он никогда больше не сможет играть на флейтах, но он жив.

— Хорошо, — уверенно сказал Конан, сам удивляясь своей искренности и уверенности: ведь речь шла о колдуне, который остается в живых, вместо того чтобы умереть.

— Присмотри, чтобы с Марром ничего не случилось, — сказал он. Сизамбри придет в ярость, узнав, что мы натворили, забравшись к нему в тыл. Не хотелось бы, чтобы Марр, теперь безоружный, встретился с графом. Да, хотя новобранцы королевской стражи и могли теперь называть себя настоящими солдатами и ветеранами, им придется еще изрядно поработать сегодня, чтобы назвать себя победителями.

Граф Сизамбри все больше забирал влево. Один из гонцов вернулся, подтвердив, что левый фланг королевских войск открыт.

Но что творилось там, в тылу? Вроде бы все было по-прежнему: неподвижные деревья, туман. Но что это? Оттуда стали появляться бегущие люди. Одни — одетые как воины Поуджой, другие — его собственные солдаты.

Он увидел, как один из воинов прыгнул с высокого пня на спину спешившегося всадника. Никакие крепкие доспехи, никакая кольчуга не спасли от цепких рук, запрокинувших его голову, и от острого кинжала, удар которого пришелся прямо в незащищенное горло.

— Измена! — прокричал граф. — Поуджой предали нас! Смерть им!

Он рассчитывал, что достаточное количество солдат в его тылу все еще верны ему и готовы выполнить его приказ.

Сизамбри пришпорил коня. Сам он не был тяжелой ношей, поэтому даже после долгой ночи жеребец резво понес его вперед.

Это быстрое движение привлекло внимание высокого темноволосого человека, незаметно вышедшего из-под покрова леса.