Они оглянулись посмотреть на город, который теперь был освещен огненным заревом сражения. То здесь, то там вспыхивали пожары. Афаки перебрались через восточную стену и бились с чернокожими воинами на улицах. Хотя последние превосходили их числом, отсутствие вождей поставило их в невыгодное положение, и этого не могла возместить их варварская доблесть. Афаки продвигались все глубже в город, а огни пожаров сливались в одно огромное пожарище.
С такого расстояния ужасный грохот битвы был слышен лишь слабым отголоском. Конан проворчал:
— С Томбалку покончено. Кто бы ни выиграл сражение, нам придется поискать удачи в другом месте. Я отправлюсь на берега Куша, там у меня друзья — враги, впрочем, тоже. Там я смогу попасть на корабль до Аргоса. А вы что?
— Я еще не думал, — сказал Амальрик.
— С тобой симпатичная девушка, — сказал Конан, ухмыльнувшись. Свет восходящей луны блестел на его крепких белых зубах, которые резко выделялись на испачканном сажей лице. — Ты не сможешь таскать ее за собой по всему свету.
Амальрик ощетинился. Ему не понравился тон Конана. Он придвинулся к Лиссе и обнял ее одной рукой, опустив вторую руку на рукоять меча. Конан ухмыльнулся еще шире.
— Не бойся, — сказал он. — Женщины никогда не были мне нужны настолько, чтобы я отнимал их у своих друзей. Если вы двое отправитесь со мной, ты сможешь пробиться обратно в Аквилонию.
— Я не могу вернуться в Аквилонию, — сказал Амальрик.
— Почему?
— Мой отец был убит в ссоре с графом Терентиусом, который в милости у короля Вилеруса. Поэтому всей родне моего отца пришлось бежать из страны, чтобы не попасть в лапы агентов Терентиуса.
— Ты что, не слышал новости? — спросил Конан. — Вилерус умер полгода назад. Теперь правит его племянник Нумедид. Говорят, что он разогнал всех фаворитов прежнего короля, а изгнанникам позволил вернуться. Мне рассказал это шемитский торговец. Я бы на твоем месте поспешил домой. Новый король найдет тебе достойную должность. Возьми свою милашку Лиссу и сделай ее графиней или кемнибудь вроде этого. Что касается меня, я направляюсь в Куш, к синему морю.
Амальрик оглянулся на кровавое зарево, в которое превратился Томбалку.
— Конан, — сказал он, — почему Аския уничтожил Сакумбе, а не нас? Ведь ссора у него вышла с нами.
Конан пожал могучими плечами.
— Может, у него были обрезки ногтей и тому подобное, принадлежащие Сакумбе, но не было наших. Так что он произнес то заклинание, которое смог. Я никогда не понимал колдунов.
— А почему ты задержался, чтобы убить Аскию?
Конан удивленно уставился на него.
— Ты шутишь, Амальрик? Чтобы я оставил убитого друга неотомщенным? Сакумбе, черт побери его черную шкуру, был мне другом. Даже если он стал толстым и ленивым на старости лет, он был лучше многих белых, которых я знаю. — Киммериец глубоко вздохнул и покачал головой, как лев качает гривой. — Ладно. Он мертв, а мы живы. Если мы хотим и дальше оставаться в живых, лучше двигаться, прежде чем Зехбе пошлет за нами в погоню отряд. Поехали!
Три лошади спустились вниз по западному склону песчаного гребня и проворной трусцой направились на запад.
Бассейн черных дьяволов
На Запад, не изведавший людей, Стремились корабли с начала мира Прочти, коль смел, слова слепца Скелоса — Он их писал, а мертвецы его за плащ хватали Холодными руками; Прочти о кораблях, что шли сквозь ураган и тьму И не вернулись.
Конан продолжает идти по своему пути через южные равнины черных королевств. Здесь его знают давно, и Амре Льву нетрудно добраться до берега, который он опустошал в прежние дни вместе с Белит. |