Крик ужаса вырвался из груди юного аристократа. Стоявший рядом Конан только недоуменно фыркнул.

— Это Набонидус, — выдавил Мурило. — Кто же тогда…

Лежащий застонал и пошевелился. С кошачьей ловкостью Конан прыгнул к нему, намереваясь вонзить стилет в сердце врага, но в последний момент Мурило схватил его за руку.

— Подожди! Пока не надо его убивать.

— Почему? — удивился Конан. — Ты же видишь, он сбросил шкуру оборотня и спит. Хочешь, чтобы он проснулся и разорвал нас в клочья?

— Смотри, — сказал Мурило. — Он не спит. Видишь, у него синяк на виске. Его оглушили, видимо, он лежит здесь давно.

— Но ты сам говорил, что недавно видел его наверху в виде оборотня.

— Да, видел. Но может… Он приходит в себя! Попридержи свой кинжал, Конан. Мы впутались в более серьезное дело, чем мне казалось вначале. Надо попытаться допросить его.

Набонидус поднял дрожащую руку к виску, застонал и открыл глаза, которые скоро приобрели разумное выражение. Взгляд его остановился на Мурило.

— Ты почтил мой дом своим присутствием, молодой господин, — холодно усмехнулся жрец, поглядывая на Конана, стоявшего за спиной Мурило. — Зачем ты привел этого силача? Разве твоего меча недостаточно, чтобы лишить жизни мое бедное тело?

— Хватит об этом, — оборвал его Мурило. — Как долго ты тут находишься?

— Нелегкий вопрос для человека, едва пришедшего в себя. Не знаю, который теперь час. Помню только, что ударили меня незадолго до полуночи.

— Кто же находился в доме, облаченный в твои одежды?

— Это, должно быть, Так, — ответил жрец, осторожно ощупывая раны. — Наверняка, это он. Ты говоришь, в моих одеждах? Паршивая скотина!

Конан, не понимая, о чем идет речь, выругался на своем языке. Набонидус бросил в его сторону беспокойный взгляд.

— Нож твоего наемника тоскует по моему сердцу. Я же считаю, Мурило, что у тебя хватит ума воспользоваться моим предупреждением и бежать из города.

— У меня не было уверенности в том, что ты позволишь мне это сделать. К тому же у меня здесь дела.

— Ты выбрал хорошего исполнителя, — сказал Набонидус, искоса поглядывая на Конана. — Я давно подозревал тебя. Бедняга кастелян поведал мне о многом, прежде, чем умереть. Назвал он имя и одного молодого дворянина, который подкупил его, чтобы узнать некоторые тайны двора, а потом продать их соседним странам. И не стыдно тебе, Мурило, преступник с нежными руками?

— У меня не больше причин для стыда, чем у тебя, мерзавец с сердцем грифа, — ответил Мурило, ничуть не смутившись. — Изза своей ненасытной жадности ты грабишь все королевство, нацепив на рожу маску праведника, уставшего от государственных забот. Ты надуваешь короля, разоряешь богатых, угнетаешь бедняков. Ты лишил будущего наш народ ради своих гнусных амбиций. Не пытайся сравнивать мои прегрешения со своими злодействами. А этот киммериец вообще самый честный из нас — он крадет и убивает открыто, рискуя жизнью.

— Ну, ладно, — сказал Набонидус. — Значит, нас здесь трое мерзавцев, достойных друг друга. Но что будет со мной?

— Когда я увидел ухо убитого тобой кастеляна, то понял, что это мой смертный приговор, но чтобы привести его в исполнение, тебе потребовался бы приказ короля.