Топот в соседней комнате подтвердил, что бой еще не окончен. Тотчас же, тесня Копана, в спальню ворвались с полдюжины воинов в черном. С яркой масляной лампы был сорван колпак, и острый луч света, слепя киммерийца, уперся ему в лицо.

— Ну что ж, Ясмела, — хрипло прозвучал знакомый Конану голос, — очень мило. Теперь ты в открытую встречаешься с моими врагами и даже недурно проводишь с ними время. Весьма болезненный удар кинжалом в мою неприкрытую спину…

— Королева невиновна, — перебил Конан. — Она не может отвечать за чужеземного воина, ворвавшегося в ее покои без приглашения. А о моем визите не было ничего заранее известно, как, впрочем, и о твоем, Амиро… Я ведь не ошибся, определив тебя по голосу, принц? Хотя, по правде говоря, мне не совсем понятно, каким колдовством ты узнал, что я здесь, и каким чудом сам перенесся сюда…

— Колдовство? Чудо? — Голос Амиро сорвался на презрительный смешок. — Неужели ты думаешь, о Конан Аквилонский, что у меня нет шпионов ни в охваченном войной Офире, ни в самих твоих легионах? Неужели ты полагаешь, что у меня не хватит рабов, паланкинов, сменных лошадей, чтобы добраться сюда быстрее, чем одинокий всадник, которому все же нужно отдыхать по дороге. Странно еще, что я все-таки опоздал к моменту твоего появления в замке, которое, в свою очередь, кажется мне весьма загадочным, если, конечно, ты не лжешь и у тебя не было предварительного договора с Ясмелой.

— Хватит болтать, шакал! — рявкнул Конан. — Ты уже доказал, что поединок тебе не по зубам. Прикажи же своим псам наброситься на меня. Посмотрим, для скольких из них этот бой станет последним!

— Я не стану просить столь достойных воинов обнажать их клинки из-за какого-то пустяка, — высокомерно ответил Амиро. — Эй, ребята, разойдись. Этот парень — мой!

Два воина сошлись в отчаянной схватке. Лязгнули короткие, остро отточенные мечи — идеальное оружие для боя в небольшом помещении. На Конане были лишь короткие — чуть ниже колен — шелковые шаровары, и по сравнению с ним Амиро в своих плотных кожаных доспехах имел преимущество. Но это не остановило попечителя Аквилонии, который, яростно атакуя, смог прижать противника к стене.

Но Амиро сумел найти выход из этого положения. Поняв, что проигрывает сопернику в чистом фехтовании, ни в какой-то момент молниеносным движением сорвал с себя наброшенный на плечи кожаный дорожный плащ и, умело взмахнув рукой, быстро и ловко намотал его на предплечье левой руки. Плотная кожаная крага, плюс несколько слоев тонкой кожи плаща — такая защита позволяла принимать на руку, как на щит, не самые сильные удары противника. Воспользовавшись полученным преимуществом, принц, в свою очередь, оттеснил Конана к центру комнаты и продолжал наступать дальше.

Киммериец отступал, хладнокровно выжидая момента, когда Амиро либо раскроется, подставив под удар незащищенный бок, либо слишком понадеется на свой импровизированный щит и рискнет отразить им нанесенные с полного замаха удар, который, по опыту Конана, прибил бы несколько слоев кожи и отсек саму руку.

Ясмела сидела на кровати, прижавшись спиной к стене и поджав под себя ноги. Королева явно сопереживала каждому моменту поединка, но кому именно она симпатизировала, чьей победы желала — сказать было бы затруднительно.

Неожиданно ход поединка вновь резко переломился. Это Конан, схватив стоявший возле кровати мозаичный столик, изо всех сил обрушил его на подставленную левую руку Амиро, пробив эту защиту и основательно огрев принца по голове. Соперник киммерийца отлетел на середину спальни, где упал на одно колено, явно еще не придя в себя после такого удара. Нетвердой рукой он, защищаясь от бросившегося на него Конана, поднял и выставил перед собой меч.