Не прошло и нескольких минут, как на противоположном берегу в устье долины показались передовые шеренги коринфийских отрядов. От строя отделились несколько человек и, воткнув копья в землю, давая понять, что идут на переговоры, направились к броду. Эгилруд кивнул своим адъютантам и ещё двум офицерам. Впятером они, в свою очередь, подъехали к краю воды.

Командир коринфийцев обратился к ним, используя в качестве нейтрального языка немедийский диалект:

— Чужеземцы, мы отказываем вам в присутствии на нашей земле. У меня с собой копия указа Правящего Совета, — офицер взмахнул свитком с печатью, — в котором предписано аквилонским и союзным с ними войскам покинуть коринфийскую территорию в течение двух дней под страхом уничтожения.

— Это ты так говоришь, — ответил, также на немедийском диалекте, Эгилруд, стараясь перекрыть голосом журчание стремительно перекатывающейся по камням речушки. — Но ведь никто из моих людей не владеет коринфийской письменностью, так что текст указа может быть предметом спекуляции с твоей стороны.

Это заявление было ложью и, кроме того, явным оскорблением. Эгилруд, прекрасно понимая это, продолжал:

— И все же, позволю себе напомнить, что аквилонцы вторглись на вашу территорию, преследуя мятежников, одинаково опасных как для Немедии, так и для Коринфии. Сейчас мы движемся на юг, чтобы разделаться с ними, а не для того, чтобы развязать войну с вами.

— Не так давно вы прошли через Немедию — и эта страна теперь лежит в руинах. Мы не столь глупы, чтобы не учиться на чужих ошибках. В конце концов, желай мы вам действительно смерти — вы были бы пропущены без проводников в Карпашские горы, чтобы стать жертвами бушующих там бурь и поджидающих добычу вампиров. Но нам приказано лишь не пропускать вас на нашу территорию. Поворачивайте назад! Это приказ.

Эгилруд не шелохнулся.

— Твои приказы нас не касаются, — сообщил он. — И поэтому — убирай-ка лучше своих солдат с дороги моего легиона.

Коринфийский офицер побагровел от гнева: — Я предупреждаю: ты рискуешь развязать открытую войну между нашими странами. — Помахав еще раз свитком, он добавил: — Этот указ подписан и послом нашего союзника — Бритунии. Бритунийские солдаты входят в мой отряд. Спровоцировав столкновение, ты совершишь враждебный акт в отношении обоих государств.

— Чушь! Нам с Бритунией не из-за чего ссориться, — покачал головой Эгилруд. — Но учтите, что мои отряды сейчас продвигаются по нескольким параллельно идущим долинам. Так что, если ваша небольшая колонна вздумает вступить в бой с нами, следи внимательнее за флангами,

Коринфийский офицер отвернулся, чтобы перекинуться несколькими словами со своими спутниками, а Эгилруд резким кивком головы захлопнул забрало своего

шлема. Лязг металла был условным сигналом. Услышав его, аквилонские офицеры одновременно пришпорили коней и, занося над головами мечи и палицы, бросили своих скакунов вперед. Нескольких мгновений хватило им, чтобы пересечь брод. Офицеры противника не пожелали отступать, но для равного боя им недоставало скорости, набранной аквилонцами. Столкновение оказалось не в пользу коринфийцев. Два офицера из их группы были сброшены с коней ударами аквилонских мечей и палиц. В воду полетел и свиток с золоченой печатью, сверкнувшей в воздухе.

На подмогу командирам бросились оба легиона. Ни прошло и нескольких секунд, как воздух наполнился свистом стрел лязгом металла, ржанием лошадей и воинственными криками. Закипел бой…

В течение часа Эгилруд одержал победу — пусть местного значения, но полную и безоговорочную. Коринфийской колонне не удалось толком развернуться в боевой порядок. Кроме того, ее рассекли на несколько частей ударившие с флангов дозорные отряды аквилонцев.