— Нет, Просперо, не нужно разворачивать войска, — сказал Конан, задумчиво глядя в пламя костра. — Я думаю, что наши границы и так достаточно укреплены, и Аквилонии всерьез ничто не угрожает. Но наши восточные соседи нанесли нам серьезное оскорбление; я подумаю, как будет лучше ответить на этот дерзкий вызов, чтобы пресечь любые подобные поползновения в будущем.

Почти до утра тянулось совещание у королевского шатра. И все это время в свете луны и пламени факелов солдаты аквилонской армии искали корону короля, обшаривая заодно трупы павших противников и своих сослуживцев.

Глава III

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

По стенам королевского дворца Тарантии бешено метались в свете факелов длинные тени. Своды банкетного зала содрогались от выбиваемых барабанами ритмов далеких южных стран. В центре зала перед большим ониксовым столом короля извивались в танце маленькие воинственные танцоры и танцовщицы из Куша. Горящие факелы, сверкающие наконечники копий, шоколадные тела — все смешалось в безумной огненной пляске. Танцоры неслись по кругу, потрясая копьями, перебрасывали друг другу факелы, между которыми проносились черными стрелами танцовщицы. Звучал ритмичный речитатив, прерываемый яростными криками. Бронзовые наконечники копий скользили по покрытым потом телам, оставляя на коже белые полосы. Казалось, еще немного — И кто-нибудь, сбившись с ритма, наткнется на зловещее острие, но в последний миг брошенное копье перехватывалось кем-то из танцующих. Когда представление закончилось и танцоры, тяжело дыша, замерли в последней фигуре, — зал взорвался восторженными криками и аплодисментами. Тарантийская знать стоя приветствовала танцовщиков из далекой страны. Сам король Конан встал со своего полутрона за главным столом и крикнул:

— Отлично сыграно, храбрые воины Куша! Такого танца я не видал даже тогда, когда был князем в одной из частей вашего славного государства. И все же я при

поминаю одну штуку, которую сегодня вы нам не продемонстрировали.

Опершись одной рукой о мозаичный узор столешницы, Конан одним движением легко перемахнул через гору блюд и кубков на королевском столе и мягко приземлился перед танцорами. Поправив сбившуюся набекрень корону, он вошел в их круг, выглядя великаном по сравнению со стройными кушитами, и обратился к предводителю:

— Вот это вы, ребята, часом не забыли?

Выхватив из его рук пару коротких копий, Конан закружился в полутанце-полуупражнении на владение этим видом оружия. Бронзовые наконечники описывали сверкающие дуги над его головой, замыкаясь в кольца перед лицом, опоясывали его отражающими пламя лентами. Раздались аплодисменты танцоров и публики, которые киммериец прервал вопросом:

— Думаете, это все? Нет, воины Куша даже в танце ценят не только красоту, но и истинный азарт и риск.

С этими словами он еще быстрее закрутил вокруг себя копья и вдруг каким-то неуловимым движением сорвал их с замкнутых окружностей, метнув одновременно оба смертоносных орудия.

Раздался общий вздох, и уже в тишине два бронзовых наконечника вонзились в спинку королевского кресла, того самого, где еще недавно восседал сам автор точного броска. Лишь одно копье сбило в полете высокий кувшин, стоявший на столе, вонзившись в спинку на уровне груди. Второе угодило бы сидящему на этом полутроне точно в голову.

Облегченный выдох гостей прокатился по залу. Послышались восхищенные присвистывания и смех, вызванный реакцией сидевших по соседству с выбранной Конаном целью. Особенно потешно выглядел канцлер Публио, который в первый момент скатился под стол, а затем — не сразу — появился над ним, бледный как полотно.