Рабби

«Вечная жизнь суждена только матери». Она же – источник сострадания. Это слова старого еврея Гедали. У рабби Моталэ Лютов отвечает, что он из Одессы, стихотворец, и хочет радости. Скромно празднует со всеми субботу. Только юноша Илья, непокорный сын, отдельно от всех. А рядом – новый мир, агитпоезд Первой Конной армии, типография, и незаконченная статья на злобу дня для газеты «Красный кавалерист».

Путь в Броды

Начало боев под Бродами. «На Волыни нет больше пчел». Взводный Афонька Бида, друг Лютова, пчел одобряет: они, труженицы, и Христа на кресте не жалили. Он свой, плотник. Вокруг – мирная картина зреющих хлебов. Казаки поют о подъесауле и его коне Джигите. Верный конь донес хмельного хозяина до самого неба, но туда его не взяли… И тут стрельба. Поляки. И их много. Взвод бежит.

Учение о тачанке

Грищук после 5 лет германского плена шел к семье. И был мобилизован в Красную армию. Теперь он кучер в тачанке Лютова. «Армия из тачанок» несокрушима. Боевые – колонистские, немецкие. А местная власть ездит в заседательских, дребезжащих. Лютов ездит по еврейским местечкам, где когда-то кипела жизнь, деньги шли в рост, а паны влюблялись в евреек.

Смерть Долгушова

Броды в огне. Идут слухи, что начдива сместят. Полк Вытягайченко отступает, бросая казаков на произвол судьбы. Грищук правит тачанку к дороге. А там сидит тот, кто отбегался. Умирающий телефонист Долгушов. Он просит Лютова дать знать родным – и пристрелить. Но тот не смог. Зато смог Афонька Бида. Выстрел в рот – и нет Долгушова. Афонька не простил Лютову слюнтяйства. Так кончилась их дружба.

Комбриг два

Командарм Буденный принимает нового комбрига Колесникова. Прежний убит. Положение серьезное, отступать нельзя. Иначе – расстрел. И Колесников не подвел. Поляки были разбиты. Комбриг овеян геройским родством с уже легендарными Павличенко, Савицким, Книгой.

Сашка Христос

Смирный Сашка Коняев в прошлом – пастух. В городе он вместе с отчимом подцепил дурную болезнь. Дома – новое горе: после тифа умерли брат с сестрой. Потом Сашку взяли на войну, а тут грянула война другая – Гражданская. Он попал в отряд Буденного, бывшего вахмистра, и его братьев. Бился под Царицыным, Воронежем, на Донце. А теперь вот в обозе, и снова с Буденным.

Жизнеописание Павличенки, Матвея Родионыча

Родом Матвей из Ставропольской губернии, до революции был пастухом старого барина Никитинского. И была у него жена Настя. Узнал Матвей, что барин на нее заглядывается – и попросил расчета. Барин отпустил, но с долгом за сломанное ярмо. Пять лет Матвей не мог с ним рассчитаться. Только в 1918 году смог. Выдал барин все ценности. А потом Матюша его растоптал (забил). Ведь «стрельбой до души не дойдешь».

Кладбище в Козине

Перед рассказчиком – старое еврейское кладбище. От него веет древностью и Востоком. Четыре поколения одной семьи лежат здесь. И в тишине будто звучат молитвы о беспощадности смерти.

Прищепа

Кубанец Прищепа год назад бежал от белых. Те убили его родителей. А хату разграбили соседи. Прищепа вернулся в станицу с красными. И свое добро отобрал, а соседей убил. Никто и не пикнул. Потом сжег пустой свой дом, пристрелил корову. И ушел дальше воевать.

История одной лошади

В свое время начдив Савицкий отнял у командира Колесникова белого коня. Взамен дал черную лошадку. Теперь, когда начдив смещен, Колесников требует коня назад. Савицкий с револьвером в руках гонит его со двора.