— Зачем вы стирали фамилию Киприана Глида?

— Не ваше дело.

— Имя его вам не нравится? Ничего удивительного.

Она тут же попалась на провокацию и выпалила:

— Да Киприан… Если хотите знать, он приходил по личному делу. У нас косо смотрят на визиты поклонников в служебное время, и я не хотела, чтобы вы наябедничали компаньонам, вы же, сразу видно, какой-то шпик!

— Если он приходил по личному делу, а тут этого не поощряют, странно, что вы записали его в книгу.

Мисс Сандерс опять покраснела.

— Это автоматически… — пробормотала она.

— Даже с «поклонниками»?

— Не говорите гнусностей!

— Вы же сами употребили это слово. А вы не помните, сколько времени провел в этом здании мистер Глид?

— Он все время находился у меня тут! — запротестовала девушка.

Найджел не стал углубляться в этот вопрос.

— Вы точно помните, в какое это было время?.. Только, ради Бога, не врите. Мистеру Беллисону и мистеру Смиту, вероятно, был назначен прием на определенные часы, и это уточнит приход мистера Глида.

— По-моему, он пришел около половины одиннадцатого. И пробыл… не помню… кажется, не очень долго. Но, может, вы скажете, в чем дело?

— Дорогая, вы отлично понимаете, о чем идет речь.

— Киприан — абсолютно порядочный человек.

— Предположим. Почему же вы так нервничаете? Порядочный человек никогда бы не выкинул такой штуки с «Временем воевать», — Найджел показал ей верстку, — чтобы отомстить издателям за то, что они отказались вложить деньги в его литературный журнал. Не правда ли?

— Его никто не понимает, — жалобно простонала девушка. — Если бы ему только дали возможность!..

Она сняла очки и стала энергично протирать стекла, глаза у нее были влажные и какие-то до странности незащищенные.

— Что ж… — улыбаясь, сказал Найджел, возвращая ей книгу. — Не горюйте. Не все потеряно. Во всяком случае, пока.

Он отправился наверх, в комнату Стивена Протеру. Тот, кинув на него рассеянный взгляд, снова погрузился в чтение рукописи. Казалось, он читает носом, который порхает над страницей, как колибри или бабочка, то и дело падая вниз, словно для того, чтобы принюхаться к стилю автора, и при этом дергаясь и пофыркивая. Пробежав таким образом несколько страниц, он воскликнул: «Тьфу!», нацарапал несколько слов на листке, приколотом к рукописи, и снова взглянул на Найджела.

— Говорят, будто каждый способен написать одну хорошую книгу. Ничего подобного. Где вы были?

— Разговаривал с людьми. В частности, с мистером Бейтсом.

— И что он вам нажужжал в уши?

— Сообщил, что вы присутствовали при том, как он отсылал верстку «Времени воевать» в типографию.

— Если он это говорит, будьте уверены, так оно и было. А что?

— А то, что, значит, он не мог приложить к ней руку. Вы бы это заметили.

— Но я же вам говорил, что Бейтс бы этого не сделал. Он зануда, но в прочих отношениях ничего ужасного в нем не наблюдается.

— Не сделал бы или не мог сделать — это разница. Если, как он уверяет, вы принесли верстку к нему в комнату и разговаривали с ним, пока писалось сопроводительное письмо и верстку упаковывали, вы, подтверждая это, свидетельствуете, что Бейтс вне подозрений.

— Ладно. Подтверждаю.

— Но вы действительно помните, что дело происходило именно так? — допытывался Найджел.

— Слишком давно это было.