— А если они ничего не покажут?

— Тогда я советую вам прекратить расследование. У меня уйдут дни, а может, недели и уйма ваших денег на то, чтобы раскопать какую-то старую связь между Протеру и мисс Майлз. Но стоит ли это делать?

— Я не люблю копаться в чужом прошлом. Никогда не знаешь, что там найдешь, — сказала Лиз со свойственной ей прямотой. — Вы можете обнаружить, что Артур содержал публичный дом, а Миллисент была одной из пансионерок.

Широкое розовое лицо Джералдайна еще больше порозовело.

— Помилуйте, Лиз, у вас испорченное воображение! Ну-с, как же мы приступим к дактилоскопии?

Они бегло обсудили предстоящую процедуру, потом Найджел отправился домой за своим снаряжением. После обеда он взял отпечатки пальцев у компаньонов, Протеру и двух сотрудников, через чьи руки прошла верстка. Никто из них не протестовал. Так же легко согласились мистер Бейтс, генерал Торсби и директор типографии, после того как Лиз Уэнхем объяснила им по телефону, что это необходимо сделать для исключения невиновных. Всех их Найджел обошел по очереди и к шести часам вечера получил полную коллекцию отпечатков. Он договорился, что вернется в издательство только в начале будущей недели, потому что утомительная работа по изучению отпечатков пальцев на всех двухстах пятидесяти страницах «Времени воевать» и сравнению их с теми, которые он только что взял, займет у него не меньше двух дней.

В тот день, вооружившись графитным порошком, распылителем и лупой, он проработал до полуночи. Сначала он обследовал страницы с оскорбительными выпадами, на которых обнаружил помимо множества смазанных, неразборчивых отпечатков пальцев следы, по-видимому принадлежавшие генералу Торсби, Стивену Протеру, Бэзилу Райлу и наборщику. Он посвятил этому неблагодарному занятию почти всю пятницу, уныло твердя себе, что такие чисто технические задачи должна выполнять полиция. К четырем часам он дошел до двухсотой страницы и за все свои труды был вознагражден удручающей головной болью и верными симптомами простуды. Тогда он позвонил Клэр Массинджер:

— Это Найджел. У меня отвратительное настроение. Можете напоить меня чаем?

— Могу. Купите по дороге кекс, ладно?

Через пять минут он входил к ней в мастерскую. Она рассматривала глиняную голову на постаменте и, когда он появился, даже не взглянула на него. У него была возможность лишний раз полюбоваться необычайно блестящими черными волосами, небрежно рассыпанными по плечам, и бледным, изысканно тонким профилем. Клэр злобно пробурчала что-то глиняной голове и подошла к Найджелу.

— Целовать вас не буду, — сказал он. — По-моему, у меня начинается насморк.

— Я люблю, когда вы чихаете. — Отступив на шаг и разглядывая его тем объективным, напряженным взглядом, каким она смотрела на своих натурщиков, Клэр сказала: — Да, у вас явный распад. Наверное, опять ходили в мокрых носках.

— Не ворчите.

— Вам надо принять с чаем две таблетки аспирина. И пустить капли в нос. — Она пошарила в шкафу, который, казалось, был доверху набит тряпками для обтирания кистей, и вытащила зеленый пузырек с пипеткой. — Нет, не так. Ложитесь на диван, свесьте голову, как задушенная Дездемона, и капайте. Лекарство не попадет в пазухи, если вы не запрокинете голову. Нет! Не всаживайте туда всю пипетку! Вы ни в чем не знаете меры?

Свесив голову с дивана, Найджел пришел к выводу, что, наверное, ничего нет приятнее рабского подчинения красивой женщине. Сев, он ей это изложил.

— Я вами не помыкаю, — сказала она. — Мне просто не нравится, когда вы ноете, что у вас болит головка.

Пока Клэр готовила чай, Найджел разглядывал студию. «Мой второй дом.