Артур Джералдайн утром передал Найджелу приглашение, которое звучало одновременно и как просьба, и как милость. Задерганный репортерами, полицией и адвокатом, старший компаньон не утратил своей всегдашней учтивости. Как многие ирландцы, он был прирожденным актером, и за мягкой, обтекаемой внешностью пряталось жестокое и вполне земное нутро.

— Смокинг, с вашего позволения… — уточнил он. Это, как видно, тоже входило в традицию: к обеду нужно одеться, чтобы сохранить выдержку и самоуважение в этих джунглях, где бродят хищные литературные агенты, другие издатели, готовые всадить тебе нож в спину, и пигмеи-рецензенты с отравленными стрелами.

В среду вечером, переодеваясь, Найджел подводил итоги малоутешительному дню. Во-первых, разговор с Джин — той девушкой, которую заменяла белокурая Сьюзен в справочной библиотеке. Джин мало что могла добавить к рассказу своей приятельницы о стычке Стивена Протеру с мисс Майлз. Она была уверена, что слово «лупоглазый» было употреблено как обращение, слышала она также и оскорбительный выпад мисс Майлз: «Вы просто импотент!» Странно, что в этом деле все время возникает один и тот же вопрос: был ли у нее в девятнадцать лет ребенок? Родился ли он живым? И от кого? Но злобное замечание мисс Майлз, вероятно, относилось к творческому бессилию Стивена. Найджел слышал, как она бросила ему в другой раз: «Я, по крайней мере, хоть что-то пишу!» Когда он уходил, Джин сказала:

— Сьюзен чем-то встревожена. Мне она не говорит, но я замечаю. Интересно чем…

В это время зазвонил телефон — мистер Райл просил, чтобы она отыскала две книги и принесла ему в кабинет. Разговор с Найджелом на этом прервался. Что бы там ни тревожило не слишком далекую Сьюзен, у Найджела были заботы поважнее. Так он решил. К сожалению.

Одной из его забот был Стивен Протеру. Тот поднял голову и посмотрел на Найджела осоловелым взглядом книжного червя, прогрызшего еще несколько листов бумаги.

— Вам что-нибудь говорит фамилия Рокингем? — спросил его Найджел без всяких околичностей.

— Фарфор. А также английский премьер-министр конца восемнадцатого века. А что?

— Вы разве не читали автобиографии мисс Майлз?

— Милый! Зачем мне самому лезть в петлю!

Не сумев взять его врасплох, Найджел поискал другой подход. Да, Стивен, кажется, помнит ссору, которую подслушала Джин. Она разыгралась из-за того, что он возражал против переиздания романов Миллисент. Да, она называла его «лупоглазым», у нее была инфантильная и малоприятная манера давать людям прозвища; вот и генерала Торсби она звала «Тором». Она привыкла фамильярничать.

— Дома у нее в настольном календаре мы обнаружили запись, — сказал Найджел. — На прошлой пятнице. Очень загадочную запись. «Торсдень» с вопросительным и восклицательным знаками. Как по-вашему, что это могло значить?

Стивен по своему обыкновению слегка пожевал губами.

— Свидание с генералом? И не была уверена, что он придет?

— Генерал Торсби сказал полиции, что ни о каком свидании с ней не условливался. В пятницу его вообще не было в Лондоне.

— Ну, тогда не знаю! — Стивен Протеру развел руками.

— Лично я думаю, что запись относилась к книге генерала. К встрече с кем-то по поводу ее. Может, предполагался разговор начистоту. Я ведь уверен, что убийство и «Время воевать» как-то связаны. Полиция, кажется, не очень разделяет мою теорию, — фарисейски добавил он, — а я буду копать в этом направлении.