— Да, мисс Уэнхем. Извините.

Бесшумно вошедшая секретарша схватила бумаги и выбежала из комнаты, словно ее вынесло сквозняком.

— Дурочка! Совсем голову потеряла. Когда этот инспектор оставит нас в покое?

— Наверное, когда арестует кого-нибудь.

На секунду ясные глаза Лиз Уэнхем застыли от страха или тревоги.

— Какая чепуха! — мужественно объявила она. — Одного из нас? Просто нелепость. Ваш инспектор, он что, фетишист?

— Простите?..

— Вчера вечером он явился ко мне и стал рыться в шкафу с обувью, — негодующе пояснила Лиз. — От этого даже я могу заболеть.

— Наверное, он искал галоши.

— Галоши? Господи спаси! В жизни их не носила! При чем тут галоши?

— Убийца был в галошах. Чтобы не промочить ноги, — сухо пояснил Найджел.

— Ах да. Помню, вы об этом говорили за обедом. Но неужели ваш инспектор думает, что… тот, кто это сделал, поставит галоши обратно в шкаф? Ерунда… О чем бишь я говорила, когда эта идиотка…

— Вы говорили, что Стивен Протеру за десять лет не пропустил ни единого рабочего дня. А по виду он вовсе не такой уж здоровяк. Неужели он никогда не болеет?

— Лет десять назад у него случилось что-то вроде нервного расстройства… — Лиз Уэнхем произнесла слово «расстройство» осуждающим тоном. — Отсутствовал неделю или две. Но это было в первый и последний раз.

— Переработал?

— От работы не болеют. Наверное, какие-то душевные переживания. — Тон ее явно показывал, что душевным переживаниям она сочувствует ничуть не больше, чем нервному расстройству.

— Это было в сорок седьмом году?

— Не понимаю, почему это вас интересует? Но все же. В сорок седьмом? Помню только, что это было в тот год, когда мы выпустили «Погребенный день». Стивен его редактировал. Выпуск книги задерживался из-за его болезни. — Лиз повернулась и сняла книгу с полки за спиной. — Вот. Да, это было в сорок седьмом.

Найджел напомнил Лиз Уэнхем, что она зачем-то хотела его видеть.

— Ах да. Два дела. Мне бы хотелось, чтобы вы побеседовали с Бэзилом. Как я вам уже говорила, он очень мрачен и я не могу его расшевелить. Пожалуй, ему не мешает встряхнуться. А что это за разговор вы завели тогда вечером насчет рокингемского сервиза Артура? — продолжала она, пристально глядя на Найджела. — Вам удалось вывести его из равновесия.

— Разве после моего ухода эта тема обсуждалась снова?

— Нет. Но когда вы что-то сказали насчет Рокингема, о котором упоминает в автобиографии Майлз, Артур был раздосадован — я заметила. Нет, после вашего ухода, должна вам откровенно сказать, Артур сразу заговорил о том, что пора с вами расплатиться. Мы вам крайне признательны за помощь во время этого полицейского следствия, однако…

— Понимаю. Хотя история с «Временем воевать» все еще не разгадана.

— Мне казалось, что вы тут зашли в тупик.

— Было дело. Но вчера я получил новые сведения. По-моему, теперь я знаю, почему верстка была подправлена. А раз известно «почему», можно узнать и «кто».

Тут зазвонил телефон, и Лиз Уэнхем сцепилась с литературным агентом на другом конце провода. Схватка обещала быть долгой, поэтому Найджел поднялся и пошел в кабинет Бэзила Райла.

Молодой человек был несомненно подавлен. Он сидел, уставившись в пустоту, и, кажется, даже не сразу узнал Найджела. Глаза повернулись в сторону посетителя так медленно, как будто это стоило Бэзилу громадных трудов.

— Вы, я вижу, совсем расклеились, — сказал Найджел.