– Вы не могли бы перебраться куда нибудь, где мы сможем поговорить без посторонних?

– Дети понятия не имеют, о том что происходит, – сказал Кейси.

– Куда нибудь подальше от людей, даже и от детей.

Детские голоса раздавались совсем близко. Им тоже хотелось что нибудь сказать в «устройство».

– На другой стороне улицы еще больше народу, – донесся голос Кейси. – Сейчас в Бронксе час пик.

– Сколько людей на другой стороне улицы?

– Двадцать, – доложил Кейси.

И вдруг замигала голубая сигнальная точка на соседнем экране – вся стена была превращена в настоящую экранную мозаику ради осуществления игровых идей Бьюэлла. Это вышла на связь Памела Трашвелл, а потом появилось и ее лицо. Бьюэллу надо было принять решение немедленно. На экране с изображением Памелы начали расти очки, которые она отнимала у него за то, что он медлит с ответом. В таких делах фактор времени значит очень много – иначе игра не была бы такой захватывающей. В игре должны существовать две вещи: что то, что вы должны приобрести, и что то, что может вас уничтожить. А оставлять ту или иную фишку без внимания означало самое страшное: это уменьшало количество денег, которые Бьюэлл мог использовать для продолжения игры.

Он принял решение.

Абнер Бьюэлл нажал красную кнопку на джойстике.

На другом краю континента, в школьном дворе в Нью Йорке, взорвавшееся переговорное устройство разнесло на клочки грудную клетку коррумпированного полицейского и убило, разбросав веером смертоносные кусочки металла, еще семерых детей.

Абнер Бьюэлл потерял на этом семь тысяч очков. Чтобы восполнить потерю, ему придется теперь полностью изменить чью нибудь личность, развернуть ее на сто восемьдесят градусов и заставить сделать то, что этот человек никогда бы не сделал при других обстоятельствах. В противном случае Бьюэлл может проиграть игру разгромным счетом. Он уже был близок к тому, что скоро на экране высветится надпись: «Игра окончена».

– Доброе утро, мисс Трашвелл.

– Это опять вы? – отозвалась она.

Камеры, установленные под потолком компьютерного центра, давали ее отчетливое изображение на экране у Бьюэлла. Щеки Памелы Трашвелл начали покрываться краской гнева. Она подавала знаки кому то из сослуживцев. Она написала на листе бумаги: «Это он».

Сослуживец прочитал записку и подозвал менеджера.

– Не повезло вам на днях, а? – сказал Бьюэлл. – Сначала кто то пытался вас пощупать. А потом еще залез под юбку.

– Вы гнусный извращенец.

– Памела, детка, как вы думаете, что я хочу вас заставить сделать?

– Думаю, вам нужны какие нибудь гнусности. Я думаю, вы больны и вам нужна помощь.

– Памела, я хочу, чтобы вы кое что для меня сделали.

Бьюэлл увидел на экране, как менеджер протянул Памеле записку: «ПУСТЬ ГОВОРИТ ПОДОЛЬШЕ».

– Наверное, какую нибудь гадость, – сказала Памела.

– Это зависит от того, как вы сами на это посмотрите. Я хочу, чтобы вы сделали что то такое, что в обычной ситуации вы делать не станете. Что то ужасное.

– Я не сделаю ничего ужасного, благодарю вас. Меня так воспитали.

– Скажите, что вы считаете ужасным, – попросил Бьюэлл.

– Много чего, – ответила она.

Абнер Бьюэлл нажал клавишу «Сложность А» на клавиатуре компьютера На экране появилось имя с пояснением: «Ближайшие родственники в США»

– Я хочу, чтобы вы убили свою тетю Агнес. Вы ведь с ней живете, так? – сказал Бьюэлл.

Памела Трашвелл хмыкнула. Он увидел, как улыбка четче обозначила ямочки у нее на щеках.

– Дайте задание посложнее, Джек.

– Что вы хотите сказать?

– Вы ведь не встречались с моей тетей Агнес, правда?

– Значит, вы это сделаете?

– Разумеется, нет.