На другой коробке лежала старая фотография, демонстрирующая как она, Финли, Бенджамен Чемберс и Волк хоть как-то пытались насладиться рождественской вечеринкой в отделе. Грусть нахлынула на нее, когда она увидела счастливые лица двух друзей, которых больше не было рядом. Посмотрев внутрь, она поняла, что в коробе лежали вещи с рабочего стола Финли, расчищенного в день его выхода на пенсию месяцем ранее. Сняв коробку с общей стопки, она поставила ее на пол, чтобы просмотреть ее содержимое: собранный за многие годы хлам.

Там были и другие фотографии: школьные фотографии внуков, Финли и Мэгги на отдыхе в Ватикане, черно-белое фото молодых Финли и Кристиана, позирующих на фоне горы белого порошка и сгорающего дотла здания.

Она убрала их в сторону.

Она нашла цветные небрежные рисунки, какие-то канцелярские принадлежности, сертификат, подтверждающий, что он (наконец-то) прошел курсы политкорректности, провидимые в столичной полиции, и письмо, датированное тысяча девятьсот девяносто пятым годом, информирующее, что Финли будет курировать стажера по имени Уильям Лейтон-Коукс. Улыбаясь, она остановилась на куске разорванной открытки, исписанной узнаваемым почерком Финли:

Как ты все еще этого, черт возьми, не поймешь?

Я не просто люблю тебя. Я искренне, неустанно и безнадежно обожаю тебя.

Ты моя.

И никто из этих чертовых людишек, ничто из того ужасного дерьма, что произошло между нами, ни даже эта чертова решетка не разлучат нас, потому что никто и никогда не заберет тебя у меня.

Нахмурившись, она прочитала записку еще раз, ощущая отчаяние за каждым словом. И хотя Бакстер чувствовала себя немного виноватой в том, что увидела нечто очень личное, она не могла отделаться от мысли, что это откровенное признание в любви относилось не к Мэгги.

Ей практически хотелось, чтобы она никогда не находила этой открытки, теперь Бакстер сложила ее пополам и вместе с черно-белой фотографией засунула в задний карман.

Глава 7

Пятница, 8 января 2016 года

7:05

— Который час, мистер Волк?

Волк застонал и натянул колючее одеяло на голову. Он услышал звук открывания замка двери камеры, а за ним последовали шаги, преодолевавшие полосу препятствий из устроенного им бардака и разбросанных по полу материалов дела.

Незваный гость прокашлялся.

Медленно опустив одеяло с глаз, он увидел улыбку на знакомом помятом лице: Джордж был вежливым надзирателем в полицейском участке Пэддингтон Грин, присматривающим за камерой в пять с половиной квадратных метров, временным обиталищем Волка на время расследования.

— Не думал, что ты захочешь пропустить завтрак, — сказал Джордж, протягивая узнику поднос, на котором находились склизкие коричневатые яйца и картонный тост.

— Не думал? — спросил Волк, подозревая, что с предлагаемой едой что-то было очень и очень не так.

— Не играйся с едой, — сказал ему мужчина, старше его, смотря на тот хаос, в который превратил их постоялец ограниченное пространство камеры. — Я подумал, что ты приберешься, перед тем как пойти по делам, — предположил он.

— Нет времени, — пробубнил Волк с набитым тостом ртом и встал с кровати, чтобы надеть штаны.

— Это не отель, ты в курсе? — Джордж закатил глаза.

— Да, в курсе, — сказал Волк в свое оправдание, бросив в надзирателя грязные полотенца, а потом глотнул горького кофе и вздрогнул. — Как будет время, занеси два чистых, пожалуйста.

— Слушаюсь, сэр.

Порывшись в бумагах на полу, Волк наконец нашел те документы, которые ему были нужны.