– Мм...м. Кредитные карточки, членские удостоверения. Ты весь начинен карточками, Гораций. «Американский легион» тоже?

– Я вступил в него сразу после войны. Служил в оккупационных войсках в Японии.

– Прекрасно. Являешься членом многих клубов? – Ну, «Лоси», «Масоны», «Цивитан».

– Есть успехи в гольфе?

– Я играю в боулинг по классу "А". В прошлом году в среднем набирал сто восемьдесят три очка.

– За игрой пьешь пиво?

– Конечно, но ведь часть игры, по-моему...

– Гораций, у тебя отвратительная мозоль, ты находишься в паршивой форме. Нужно пить меньше пива.

Бечер шлепнул себя по животу и рассмеялся. Но смех под жгучими лучами солнца быстро стих.

– Что это за жирная девка на фотографии, дружище?

– Моя жена, – довольно натянуто ответил Гораций.

– Лучше и ей не давать пива. Это твои дети?

– Да, двое. Этому снимку три года. Сейчас у меня еще родился сын. Ему восемнадцать месяцев. Забирайте машину и деньги, ребята, и никаких обид.

– Если мы заберем, ты назовешь это воровством? Бечер посмотрел на Сэнди.

– А что же это такое?

– Ты удачливый бизнесмен, член многих клубов. У тебя появился шанс одолжить нам машину и немного денег.

– Занять?

– Мы твои новые друзья. Веди себя с друзьями хорошо, техасец.

– Конечно. – Бечер сразу все понял. – Если хотите, я вам их займу.

Он потихоньку двигался к открытой двери «форда». Я заметил движение и думаю, что и Сэнди обратил на него внимание.

Внезапно Бечер нырнул в машину и раскрыл бардачок. Обеими руками выгреб оттуда целый водопад торговых марок, использованный клинекс, лосьон от солнца, дорожные карты. Наконец его руки стали двигаться медленнее и затем замерли. Он затих, и мы услышали его хриплое дыхание. Толстяк медленно выбрался из машины и слабо улыбнулся вымученной улыбкой.

– Фу, как невежливо, дружище! – укоризненно произнес Сэнди. Раздался треск разрываемой ткани – высоко в небе пронесся самолет. Бечер стоял, отбрасывая короткую черную тень, и обильно потел. Ситуация менялась, и Гораций сам был в этот виноват. Я почувствовал, как в моем животе похолодело.

Шак медленно вытащил из кузова тяжелую, картонную коробку. Гораций тотчас же властно воскликнул:

– Осторожнее! Это спецзаказ. Импортированная из Италии черепица для крыши бара.

Шак поднял ящик с большим усилием, но так грациозно, будто тот был пустым. Он поднял ящик над головой и бросил. В белом солнечном свете ящик медленно пролетел по дуге, перевернулся и грохнулся на камни. Из него посыпались яркие черепки.

Этот ритуальный поступок обозначил перемену в ситуации. Бечер, очевидно, почувствовал, что его положение быстро ухудшается, и предложил:

– Я просто спишу ее. Конечно, я дам взаймы машину и деньги. Вам, понимаю, хочется развлечься.

Нан зевнула, как кошка. Сэнди подобрал несколько камней и начал аккуратно бросать их в оставшуюся целой черепицу, пока четвертый не попал в цель.

Ситуация все больше накалялась. Мы приближались к какой-то черте. Мне запомнился случай, очень похожий на этот. Пятеро четырнадцатилетних парней, в том числе и я, августовским субботним вечером поехали на велосипедах к дому Крозьеров. На лето хозяева укатили куда-то в Мэйн. Пол Битти, мой лучший друг в то время, был безнадежно влюблен в Марианну Крозьер. Наша идея, смешная, озорная и слегка романтическая, заключалась в том, чтобы залезть в дом, найти комнату Марианны и оставить там таинственное послание от анонимного обожателя.