— В чем дело? Что тут происходит?

— Вот эти… пристали… — плача, пожаловалась девушка.

— Сейчас же отпустите ее! — крикнул я, хватая девушку за руку, чтобы вытащить ее из круга. Но почему-то она сама сильно потянула меня к себе. И я сам оказался в кругу.

— Снимай костюм! — холодно приказала только что плакавшая девушка. Вот тебе и пострадавшая!

— Да ты что? Чего ты орала тогда?.. — Я задрожал от негодования. Не знаю, быть может, от страха задрожал, но задрожал сильно, ноги стали ватными.

— Если орут, так, значит, ты обязательно должен сунуться, болван! — засмеялась девушка мне в лицо. — А ну, скидывай костюм!

Меня окружали четверо здоровенных детин, в руке каждого — не соврать — нож с полметра длиной. Выходит, они заодно с девицей. Она служила приманкой, чтобы завлекать простаков, вроде меня, в ловушку. Драться? С двумя типами я бы как-нибудь уж справился. Но ведь их четверо! И у всех ножи. Нет, будь что будет: так просто я не сдамся. Убьют — и ладно, зараз избавлюсь от всех бед.

Делая вид, что собираюсь снять пиджак, я слегка подался назад и изо всей силы ударил ногой в живот бандита, стоявшего напротив. Завязалась драка. Пять человек — это все-таки пять человек (ведь этим четверым помогала и девица): они вскоре прижали меня к земле, воткнули в рот кляп, сняли костюм, ботинки. Я остался в одних трусах и носках, хорошо еще удостоверение служебное в общежитии оставил…

Костюм — ладно. Бабушка насушит еще персиков, продаст на рынке и купит другой костюм. Но авторитет мой?! Ведь его не купить за деньги, даже заработанные честным, кропотливым трудом. Как пережить еще и этот позор?!

В сумасшедшем доме

Я кое-как поднялся, отряхнулся и глубоко задумался. Куда теперь денусь? Как доберусь до общежития?

Меня начало охватывать отчаяние. В одних трусах по городу не потопаешь. Нормальные люди так не ходят. Над тобой будут или смеяться, или признают сумасшедшим. Станут жалеть. Лучше, конечно, пусть жалеют, чем смеются. А может, кричать, звать на помощь?! Но это недостойно милиционера: вместо того, чтобы защищать людей, дал ограбить себя. Хорош милиционер! Нет, ни за что не опозорю еще раз свое звание…

А что если побегу домой дворами, придерживаясь темных закоулков? Нет, это тоже не годится: все будут принимать за вора или бандита, поймают и продержат до завтра в каком-нибудь сарае или сыром подвале. Лучше всего, конечно, первый вариант — притвориться сумасшедшим: никто ничего не скажет, все будут жалеть.

Решившись, я вышел на самую середину дороги и зашагал строевым шагом, широко размахивая руками. На сигналы машин не обращаю никакого внимания. Иные водители осторожно объезжают меня, словно понимая, что человек сошел с ума. Другие злятся:

— Эй, оглох что ли?

Третьи шутят:

— Давай, парень, давай топай, еще далеко идти!

Однако вскоре ко мне привязалась машина, которая и не думала объезжать меня. И я, конечно, не собирался уступать ей дорогу. Вначале она давала длинные гудки, потом остановилась, уткнувшись бампером в мои голые икры. Это был желтый «УАЗ» с красной продольной полосой по бокам. Из него вышли два милиционера: один сверхдлинный и худой, другой — коротенький и толстый. Они, видно, специально так подобрались, чтобы смешить людей, как Тарапунька и Штепсель.

— Далеко собрались, гражданин? — поинтересовался длинный.

— На рынок.