На должность командира 57-го особого корпуса Конев, по его воспоминаниям, был назначен при следующих обстоятельствах. В июле 1937 г. его вызвали в Москву к наркому обороны Ворошилову. Он принял Ивана Степановича в своем кабинете и спросил:

– Знаете ли вы Дальний Восток?

– Да, знаю, – ответил Конев, – воевал там, прошел до Владивостока включительно.

– Знаете ли вы Монголию?

– Монголию немного знаю: наша 2-я Верхнеудинская дивизия находилась на границе с Монголией и Маньчжурией, когда там развертывались бои за освобождение Забайкалья от банд Семенова, и я хорошо представляю себе весь район, особенно восточную часть Монголии, ее бескрайние степи, характер ее местности. К тому же 2-я Верхнеудинская дивизия принимала участие в ликвидации банд Дитерихса.

– Нам нужно послать в Монголию представителя – советником при Монгольской народной армии. Как вы смотрите, если мы вас назначим на эту должность? Справитесь ли вы с ней?

Конев, не раздумывая, ответил:

– Справлюсь, товарищ народный комиссар, я согласен на это назначение.

Ворошилова такой ответ удовлетворил:

– А говорят, что у нас нет кадров. Очень хорошо, товарищ Конев, что вы сразу согласились поехать в Монголию и выполнить это ответственное поручение. Сегодня состоится заседание Политбюро. Я доложу на Политбюро о вашем согласии, и вопрос о вашем отъезде будет окончательно решен.

Вечером на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) было принято решение о назначении И. С. Конева командиром 57-го особого корпуса. После этого он был вызван в Кремль, где его принял И. В. Сталин, который ознакомил Конева с обстановкой, складывавшейся в Монголии.

– В связи с наступлением японцев в Маньчжурии у них подготовлен и план захвата Монгольской Народной Республики, – подчеркнул Иосиф Виссарионович, – а задача советских войск – не допустить захвата Монголии японскими войсками, не допустить выхода японцев к границам Советского Союза в районе озера Байкал и не дать им перерезать нашу дальневосточную магистраль.

Сдав дела, Конев выехал к новому месту службы. Семья пока оставалась в Минске. Здесь в ноябре 1937 г. после тяжелой болезни умер его отец.

В сентябре 1931 года японские войска начали оккупацию Маньчжурии и приблизились к Государственной границе СССР. Генеральный штаб Японии в это время принял «Основные положения плана войны против СССР», предусматривавшие выдвижение войск к востоку от Большого Хингана и быстрый разгром главных сил Красной армии. Учитывая, что СССР к середине 30-х годов усилил свою обороноспособность на Дальнем Востоке, военно-политическое руководство Японии пошло на заключение союза с Германией. Позже к нему присоединилась Италия. Все это воодушевило Японию на расширение военной агрессии в Азии, прежде всего против Китая. В январе 1935 года японские войска вторглись на территорию Монгольской Народной Республики и захватили часть восточного выступа территории МНР. Позднее некоторые японские историки пытались снять обвинения с правительства Японии за конфликт в районе Халхин-Гола.

Прежде чем продолжить наше повествование, сделаем небольшой экскурс в историю. 5 июня 1935 г. на станции Маньчжурия начались переговоры между маньчжурской и монгольской делегациями с целью мирного урегулирования спорных пограничных вопросов. Однако достигнуть соглашения не удалось. Не увенчалась успехом и работа созданной в августе постоянно действующей смешанной комиссии. Поэтому в январе 1936 г., когда обстановка была напряжена до предела, правительство МНР обратилось к советскому руководству с просьбой об оказании военной помощи. В феврале того же года СССР заявил о своей готовности оказать помощь МНР, ввиду японской агрессии. 12 марта в Улан-Баторе был подписан Протокол о взаимопомощи между СССР и МНР сроком на 10 лет.