Бои в Берлине продолжались с той же ожесточённостью ещё несколько дней. Город сокрушали три армии 1-го Белорусского и две 1-го Украинского фронтов.

Глава тридцать третья.

ПРАГА. ПОСЛЕДНИЕ ЗАЛПЫ

Двадцать восьмого апреля Сталин позвонил Коневу и спросил:

— Как вы думаете, кто будет брать Прагу?

Конева этот вопрос застал врасплох. Но маршал мгновенно всё понял и ответил:

— Исходя из положения основных группировок и конфигурации фронта, Прагу, товарищ Сталин, видимо, придётся брать войскам Первого Украинского.

Конев чувствовал свои силы, знал, что войска фронта способны выполнить и этот манёвр.

Через несколько дней, на допросе, командующий берлинского гарнизона генерал Вейдлинг, характеризуя действия советских войск скажет: «Исключительно манёвренное руководство войсками…»

Коневу пришлось маневрировать в эти жаркие дни и ночи Берлинского сражения особенно энергично и широко. Такой задачи, с несколькими неизвестными (контрудары со стороны внешнего обвода и изнутри, а также ввод в бой резервных армий), не решал тогда, пожалуй, ни один из командующих фронтами. Вначале — успешный прорыв за артиллерийским валом, потом свёртывание флангов 4-й танковой армии противника, затем — ввод танковых армий, как тогда говорили, «в игольное ушко», и выход их на оперативный простор с «до-воротом» на север, к Берлину, чтобы помочь замешкавшимся перед внешним обводом войскам соседа справа; рассечение немецкой группировки на три части с последующим уничтожением их; охват Берлина с юга и юго-запада и соединение с войсками 1-го Белорусского фронта. Эпопея!

И теперь предстояло схватиться с группировкой генерала Шёрнера, стоявшей против войск 2-го и 4-го Украинских фронтов.

Штаб фронта под руководством генерала Петрова приступил к разработке Пражской операции.

Первого мая из штаба 1-го Белорусского фронта пришло известие: Гитлер покончил с собой. В своих мемуарах Конев об этом написал так: «Прошёл слух об исчезновении Гитлера и его самоубийстве. До нас эти сведения дошли 1 мая из информации, полученной от 1-го Белорусского фронта».

Далее Конев пишет: «Преемники Гитлера направили для переговоров в войска 1-го Белорусского фронта начальника штаба сухопутных войск генерала Кребса. Все вопросы, связанные с переговорами, прекращением военных действий в Берлине и последующей капитуляцией немецко-фашистских войск, по указанию Ставки решались командующим 1-м Белорусским фронтом Маршалом Советского Союза Г.К. Жуковым. Командование и штаб 1-го Украинского фронта в проведении и завершении этих переговоров не участвовали, а только получали о них необходимую информацию. Хотя переговоры начались, тем не менее продолжались ожесточённые бои.

В полосе 1-го Украинского фронта армии Рыбалко и Лучинского в течение всего 1 мая очищали от противника районы Вильмерсдорфа и Халензее и заняли за этот день девяносто кварталов. 10-й гвардейский танковый корпус армии Лелюшенко и 350-я дивизия армии Пухова покончили с вражеской группировкой на острове Ванзее. Шесть тысяч неприятельских солдат и офицеров, переправившихся в ночь на 1 мая с острова на материк, были по частям уничтожены или пленены в расположении различных частей армии Лелюшенко».

И снова в подтексте: мы так храбро сражались, в том числе и в берлинских кварталах, а представителя нашего фронта в штабе Жукова во время переговоров о капитуляции берлинского гарнизона не было, так что свои дальнейшие действия мы должны были согласовывать с той текущей информацией, которая поступала из штаба 1-го Белорусского фронта… И ещё можно прочитать в подтексте мемуаров: штаб Жукова принимал парламентёров и вёл разговоры о капитуляции, а мы в это время дрались, чтобы немецкая сторона в этих переговорах была более сговорчивой и расторопной в своём решении о сложении оружия…

Переговоры не принесли желаемых результатов.