– Вы эти совковые воспоминания бросьте – в современном мире никому ваши лошади не нужны! Разве что парочке малолетних дурочек! – Администратор высокомерно задрал головенку с прилизанными волосами. Выглядывающий из соседнего денника Арсенал, видно, решил, что они недостаточно прилизанные и смачно провел по ним языком. Мужик взвизгнул не хуже самой тети Аси.

– А можно одна малолетняя дурочка пройдет? – кротко попросила я. Скользнула мимо него в денник и вытащила из стремени сапог вместе с ногой. – На заднем дворе закопаю… вместе с обглоданными костями предыдущих жертв… и растоптанной сосиской. – Я дернула за скелетную ногу. Со стуком костяшек та выпала из сапога, и я рванула в седловую с сапогом в одной руке и ногой скелета – в другой.

Одно дергающееся в судорогах тело распласталось поверх сундука с седлами, другое, бессильно прижимая ладони к животу, скорчилось в углу. Добьем, чтоб не так мучились: я от порога запустила сапогом в новенькую и навернула скелетной ногой Лидке по спине. Ответом мне был задушенный вой – обе зажимали себе рты ладонями, корчась от хохота.

– Пошутили? – сдавленным шепотом – чтоб не услышали в конюшне – процедила я. – Ладно, эта коза богатенькая тетку запугивает, а ты какого фига участвуешь? Это ж твой скелет! – потрясая гремящей ногой, я приступила к Лидке. Костяные пальчики ткнулись ей в нос. – Ты у нас в биологическом лицее учишься!

– Мой скелет при мне! – выдавила Лидка. – Эту ногу я у биологички взяла!

Две ненормальные снова зашлись в беззвучном хохоте, видно представив, как Лидка изымает ногу у биологички.

– В кладовке! – простонала она. – Там этих некомплектных скелетов… – она помахала рукой, давая понять, что много. – Так почему не помочь хорошему человеку? – она кивнула на новенькую. – Она целый багажник лошадячьей жратвы приперла!

– Тетя Ася живет у нас: у нее от развода душевные терзания… а у нас свежий воздух. И за квартиру платить не надо, – отсмеявшись, выдохнула новенькая.

– Берите с нее за выдыхивание… выдышивание… за ваш свежий воздух – уедет! Ты не могла бы решать свои проблемы дома, а не здесь? – злобно поинтересовалась я.

– Не могла бы, – отрезала она. – Тетя Ася не хочет «быть нахлебницей», – она скроила настойчиво-просительно-простодушную физиономию, явно изображая тетку. – Она нам помогает. Ездит со мной сюда. А потом рассказывает, что тут грязно, плохо пахнет, в навозе глисты, на лошадях опасно, а девочки грубые и постоянно ругаются.

– Вот ж… толстая! – со всем гневом невинно оскорбленной высказалась Лида. – И ничего мы не ругаемся!