– Что ты говоришь? – Спросил воин, качая головой в затруднении перед потоком слов Язона.

Язон ткнул себя в грудь и сказал:

– Конечно, я говорю на меж-языке так же хорошо, как и ты. – Это очевидно удовлетворило воина, ибо он повернулся и пошел сквозь толпу.

Впервые Язон мог рассмотреть проходящих мимо людей – до этого они воспринимались им, как расплывчатые пятна. Все они были мужчинами, все воинами, и были одеты в различные варианты одного и того же наряда. Высокие сапоги, мечи, нагрудники, шлемы, копья и короткие луки, разукрашенные дикими, пестрыми рисунками, за ними были видны круглые сооружения, раскрашенные в те же желто-зеленые тона, что и редкая трава, покрывавшая равнину.

Что-то раздвигало толпу, и воины расступились, давая дорогу покачивающемуся животному и всаднику на нем. Язон узнал животное по описанию, данному одним из выживших участников первой экспедиции: это были верховые животные, на которых скакали нападавшие.

Оно во всех отношениях было похоже на лошадь, но вдвое больше и покрыто мохнатой шерстью. Голова у животного внешне была лошадиной, но была непропорционально мала и сидела на очень длинной шее. У него были длинные конечности, передние длиннее чем задние, так что спина животного резко опускалась от холки до крестца, оканчиваясь крохотным болтающимся хвостиком. Сильные толстые пальцы каждой лапы имели острые когти, которые глубоко вонзались в почву при движениях. Всадник сидел сразу над передними конечностями, на самом высоком месте горбатой спины.

Резкий звук металлического рога привлек внимание Язона, он обернулся и увидел плотную группу людей, шедших прямо к его клетке. Три солдата с опущенными копьями шли впереди, за ними шел еще один, со свисающим с чего-то вроде шеста знаменем. А затем, окружая две центральные фигуры, шествовали воины с обнаженными мечами. Одной из этих фигур был воин, пробудивший Язона. Второй, на голову выше первого, был в золотом шлеме, его нагрудник был украшен драгоценными камнями; с обеих сторон этого воина шли солдаты с ревущими рогами.

Он вполне заслуживал эти почести, решил Язон, когда процессия приблизилась к клетке. Коршун, большой тигр джунглей, уверенный в своих силах. Этот человек был вождем, и сознание этого вошло в его кровь и плоть… Правой рукой он придерживал инкрустированный драгоценностями, но очень внушительно выглядевший меч, а левой, с изуродованными суставами пальцев разглаживал большие красные усы. Он остановился перед клеткой и властно посмотрел на Язона, который старался, впрочем безуспешно, ответить не менее уверенным взглядом. Его положение в клетке и избитое грязное лицо не способствовали бодрости.

– Падай ниц перед Темучином, – приказал один из воинов и толстым концом копья ударил Язона в живот.

Вероятно, следовало упасть, но Язон согнувшись от боли, поднял голову и не отрывал взгляд от вождя.

– Откуда ты? – Спросил Темучин; он так привык командовать, что это ясно слышалось в его голосе, и Язон немедленно ответил:

– Издалека. Из места, о котором ты не знаешь.

– Другой мир?

– Да. Ты знаешь о других мирах?

– Только из песен жонглеров. До посадки первого корабля я не верил в правду их песен. Теперь верю.

Он щелкнул пальцами и один из солдат подал ему почерневшее и искореженное безоткатное ружье.

– Можешь сделать, чтобы оно снова стреляло? – Спросил он.

– Нет.

Очевидно это оружие первой экспедиции.

– А это? – Темучин протягивал Язону его собственный пистолет со свисающими кабелями, которыми тот соединялся с кобурой.

– Не знаю, – как можно спокойнее ответил Язон. Только бы получить его в руки. – Мне нужно осмотреть его получше.

– Сожгите его, – сказал Темучин, отбрасывая пистолет в сторону.