Счастливые и довольные, с дипломами в карманах возвращались мы пешком домой из института. По дороге он вдруг предложил:

— Слушай, старина, выпьем напоследок по кружке пива?

— А что, давай.

Потом на перекрестке двух улиц мы расстались. «Я позвоню тебе через недельку», — сказал он на прощанье, крепко пожимая мне руку.

Но ни через неделю, ни через две он так и не позвонил. Я отправился по профсоюзной путевке в подмосковный дом отдыха, а вернувшись, сам решил напомнить о себе. Трубку взяла его мать. Я сразу узнал ее по голосу.

— Это ты, Леня… А Конон уехал… Разве не знаешь? Да, да, уехал по распределению на работу в таможню два дня назад.

— А вы не знаете его адреса?

Она помедлила с ответом, потом тихо сказала:

— Пока не знаю… Но он просил тебе передать, что напишет сам, как только устроится.

Писем от Конона я так и не дождался. Что поделаешь? Мало ли какие причины бывают у людей, чтобы не писать писем…»

Переход на работу в разведку

А Конон Молодый в это время активно готовился к будущей работе разведчика-нелегала. Подготовка была исключительно напряженной и заняла несколько лет. Естественно, по соображениям секретности мы не можем затрагивать здесь вопросы о том, как готовят разведчиков-нелегалов к самой сложной и опасной в разведке работе. Однако совершенно ясно, что существует много способов подготовки нелегалов, непременным условием которой является, как нам представляется, изоляция на время подготовки от родственников и друзей и обязательное постоянное совершенствование языка, на котором он будет впоследствии разговаривать в другом обличье и в другой стране.

Позже сам Конон Молодый подчеркивал:

«Прежде всего, необходимо в совершенстве знать по крайней мере язык той страны, гражданином которой должен на несколько лет стать разведчик. Но мало владеть чужим языком как своим родным. Надо еще знать, хотя бы в объеме учебных программ, литературу этой страны, книжки, которые читают школьники, кинофильмы, которыми они увлекаются, их кумиров — путешественников, исследователей, спортсменов, киноактеров…

Необходимо также научиться со временем думать на чужом языке, чтобы в случае внезапного пробуждения среди чужих людей или какого-либо потрясения не раздалась бы твоя родная, в том числе и матерная, речь, от которой истинно русскому человеку очень нелегко отвыкать. Уже одна эта задача требует от разведчика высшего самоконтроля, умения владеть собой в самых разнообразных условиях. Надобно быстро и точно улавливать все обстоятельства, быстро их анализировать, принимать правильные решения, уметь безотлагательно и четко проводить задуманное в жизнь. И еще требуется быть решительным, но не безрассудным, спокойным, но не медлительным, быстрым, но не суетливым, находчивым, но не очень авантюрным.

Посему пришлось забыть обо всем, кроме изучения специальных дисциплин. Надо было вжиться в свою «легенду», то бишь новую, синтетически составленную историю жизни. Для этого мало знать назубок свою новую биографию, надо научиться играть роль другого человека, жить его жизнью, поступать так, как поступил бы этот персонаж, высказывать его мнение по различным вопросам. Естественно, что легенда не может предусмотреть абсолютно все мелочи и могущие возникнуть вопросы. Поэтому разведчику приходится нередко импровизировать. Но, соврав однажды, надо твердо и долго помнить, как и что ты сказал. Проверка — серьезная и неожиданная — может наступить в любую минуту. Человек, путающий детали своей биографии, в лучшем случае прослывет рассеянным, лгуном или, что еще хуже, вызовет подозрения знакомых. С другой стороны, подобное невнимание к мелочам может привести к самым тяжелым последствиям. Поэтому разведчику необходимо упорно тренировать память и логическое мышление».