Конан пересчитал их и ухмыльнулся. Все пятьдесят тут, не надо никого разыскивать и ловить в башнях и на стенах! Все пятьдесят тут, и с ними – Сигворд, третий из вождей дружины Гор-Небсехта… Вот он, этот Сигворд – перед строем, без шлема, с огненными космами, с налитыми кровью глазами… Прах и пепел! Выглядит так, будто жизнь готов отдать за своего хозяина!

    Подтолкнув Идрайна в спину, Конан двинулся вперед, к лестнице. Они пересекли двор, но уже в обратном порядке – Конан шел впереди, а голем следовал за ним, с тяжелой секирой на плече. Их шаги будили гулкое эхо во дворе-колодце.

    У ступеней киммериец остановился и задрал голову вверх. Ваниры перегораживали лестницу сплошной стеной щитов, и было непонятно, то ли они собираются драться, то ли выстроены для некой торжественной встречи, за которой последуют переговоры. «Не струсил ли колдун?» – подумалось Конану. «Нет, – сказал он себе, – нет; стигийские маги никогда не отличались наивностью и трусостью, а значит, битва неизбежна. Не для нее ли колдун собрал воинов у входа в свои чертоги? Чего же тогда они ждут?»

    Он еще размышлял об этом, когда сверху раздался хриплый голос Сигворда.

    – Ты – киммериец? – произнес ванир, сжимая и разжимая кулаки, словно ему не терпелось вцепиться в горло Конана.

    – Кром! Я вырежу печень всякому, кто стал бы утверждать обратное!

    – Ты – киммериец, который гостил у Эйрима три дня назад? – уточнил Сигворд.

    Конан кивнул, ожидая продолжения. Ваниры, стиснув оружие, стояли неподвижно, забрала и нащечники шлемов не позволяли разглядеть их лиц. Знают ли они о том, что воины Торкола и Фингаста вместо плавания к южному острову отправились на Серые Равнины? В полном составе, со своими предводителями… Сказал ли им об этом колдун?

    Слова Сигворда разрешили сомнения киммерийца.

    – Ты убил Торкола и Фингаста? И их людей?

    – Я разделался с Фингастом. – Взгляд Конана уперся в медленно багровевшее лицо ванира. – С Торколом покончил Эйрим. Вырезал ему ворона и сказал, что убийца отца и братьев недостоин иной смерти.

    «Вырезание ворона» являлось особым способом ванирской казни – побежденному врагу подсекали ребра на боках и спине, а потом разводили их в стороны на манер птичьих крыльев. Если полученные в бою раны не были смертельными, казнимый мог прожить довольно долго – такое время, за которое победитель успевал выпить два кувшина вина. Эйрим, оглушив Торкола ударом по голове, проделал всю работу тщательно и затем пил свое вино не торопясь, разглядывая отцеубийцу, стонавшего и метавшегося на полу.

    Вряд ли Сигворд был посвящен в эти подробности, но он отлично знал, что такое «вырезать ворона», ибо на своем веку сотворил немало подобных деяний. Лицо его потемнело.

    – Хотел бы я сделать то же самое с тобой, вонючий червь! – прохрипел ванир. – Жаль, владыка наш не дозволяет! – Он махнул воинам, и строй их расступился, образовав проход.

    – Ты не будешь сражаться? – спросил Конан. – Странно, клянусь Кромом! Я еще не встречал ванира, который отказался бы от драки.

    Тут ухо его уловило прохладное дуновение воздуха, а за ним – тихий шепот Идрайна: «Не верь, господин! Они что-то замышляют!» Конан раздраженно передернул плечами, он не нуждался в советах серокожего.