— Доброе утро, мисс Кинг. Как вам спалось?

Клара, как обычно, надевала шапочку и застегивалась.

— Зови меня Кларой, пожалуйста, я тебе уже говорила. Эти формальности никому не нужны.

Но они были нужны. Ему.

— Если вы не против, я бы предпочел продолжать на «вы». Для моей работы так лучше.

Кларе понравился такой серьезный, «официальный» ответ, она улыбнулась еще шире:

— Как вам будет угодно, мистер Киллиан!

— Как спали? — повторил он свой вопрос.

— Как сурок!

— Выглядите уставшей.

Клара снова заулыбалась:

— Я так плохо накрасилась?

Невозможно было понять, подозревает она что-то или нет. Наконец Клара застегнула все пуговицы:

— Ну вот, я готова. Похоже, сегодня опять холодно!

— Я вчера к вам заходил, — сказал Киллиан. — Посмотрел раковину на кухне, разобрал трубу, но ничего не нашел. Похоже, засор где-то еще ниже. Если хотите, я сегодня зайду, залью кислоту, чтобы прочистить трубы.

— О, конечно, было бы отлично!

Она взглянула на запястье, чтобы узнать время, но часов снова не было.

— Сколько сейчас времени?

— Восемь пятнадцать, — ответил Киллиан, не нуждаясь в подтверждении. — Что случилось с вашими часами?

Клара развела руками:

— Понятия не имею, уже два дня не могу найти! Куда я могла их засунуть? — Она засмеялась. — Да ладно, рано или поздно обнаружатся в самом неожиданном месте.

— Подождем, — серьезно произнес Киллиан.

Клара подмигнула ему и вышла на улицу. С мексиканской домработницей она разминулась всего на пару секунд.

Латиноамериканка прошла к лифту, не поздоровавшись с Киллианом: она все еще злилась на него за вчерашнее, но выглядела более спокойной и сдержанной. Видимо, с потерей своего памятного медальона она уже смирилась. Киллиан дождался, пока она почти вошла в лифт, и привлек ее внимание фразой:

— Кажется, у меня тут есть кое-что, что принадлежит вам.

Женщина выскочила из лифта с широко раскрытыми, лихорадочно блестящими глазами.

Киллиан спокойно подошел к своему столу. Он вдруг вспомнил, как кто-то сказал, что воспоминание о счастливых моментах — это всего лишь приятное воспоминание и не больше, но воспоминание о моменте печали — это уже не память, это чистая и настоящая боль. Точно. Он не раз в этом убеждался, наблюдая за окружающими. Открыв ящик стола, он достал оттуда рекламные буклеты и протянул мексиканке:

— Вчера забыл опустить в почтовый ящик.

Надежда, отражавшаяся на ее лице, в одно мгновение сменилась отчаянием.

— Кстати, вы свою цепочку не нашли?

Она грустно помотала головой.

— Надеюсь, она была не очень дорогая. — Женщина снова сделала отрицающее движение. — Но она много для вас значила, да? — Он не ждал ответа. — Как жаль. Представляю, как это обидно. Наверняка она потерялась как-то глупо и теперь валяется неизвестно где…

Домработница посмотрела ему прямо в глаза, пытаясь понять причины такого поведения. Киллиан замолчал, ему показалось, что она прочитала его намерения, поняла, что он провоцирует ее. Нужно было сменить тактику.

— Не переживайте сильно, я поспрашиваю соседей, вдруг кто-то из них нашел. Посмотрим, может, еще найдется. — Его тон смягчился.

Мексиканка смяла в руке рекламные листовки и вошла в лифт.

В 11:30 он спустился в прачечную, чтобы постирать свои вещи. Это было спокойное время, когда практически никто не приходил и не уходил. Киллиан достал из рюкзака грязное белье, которое забрал из квартиры Клары.