Закрыв глаза, она позволяет себя целовать.

Из уголков ее сомкнутых век скатываются слезинки.

II

Взгляд Филиппа Матло обшаривает пустую гостиную. Он срывает галстук, швыряет на диван пиджак. Ему хочется кричать.

Открывается дверь спальни.

— Добрый вечер.

Он пятится.

— Ты… ты здесь?

— Я подумала, что ты, наверно, нуждаешься в утешении. Не очень-то приятно быть одному в пятницу вечером. Извини, я вошла без стука.

Филипп тяжело оседает в кресло.

— Она уехала.

— Знаю.

— Забрала детей.

— Знаю.

— Вот, прочти, она оставила мне письмо.

— Я его читала.

— Браво. Я ничего не заметил.

— Вскрывать письма — первое, чему учатся, осваивая азы профессии.

Филиппу думается, что надо бы воспылать праведным негодованием. Но он так устал сегодня. В конце концов, эта женщина хотела влезть в его жизнь и добилась своего. Не только в жизнь — в самые потаенные глубины сознания проникла. Тысячу раз она вторгалась в его личные дела, и тысячу раз это было с его согласия.

— Ну? — спрашивает он.

Зато на нее можно опереться, иначе ему не устоять.

— Она вне себя. Я ее понимаю. Мало приятного — узнать, что у мужа есть любовница. Ты сказал ей, что едешь в Брюссель, а сам ужинал тет-а-тет с девицей в ресторане в Монако, где — вот не повезло-то! — тебя заметила ее подруга. Очень неосторожно, особенно для неверного мужа!

Она потешается, а Филипп Матло готов рвать и метать. Но сохраняет спокойствие: чему-чему, а терпению он научился за долгие годы работы в министерствах.

— Если она захочет развода, я не буду возражать, — холодно произносит он.

— А как ты объяснишь это премьер-министру? Коль скоро он узнает, что ты содержишь call-girl на деньги его будущей предвыборной кампании…

— Что? Ты следишь за мной? — Филипп вскакивает и, тыча в собеседницу пальцем, повышает голос: — Я тебе уже говорил: оставь меня в покое! У нас деловые отношения. Я не могу работать на вас в таких условиях! Да все в правительстве гуляют от жен направо и налево, это ни для кого не секрет. Я встречаюсь с проституткой, это даже не измена.

— Все, но не ты, Филипп. Твой министр метит в президенты, и его избирателям известна твоя политическая позиция. Это же надо додуматься — взять в любовницы украинскую девку! А вдруг она работает на русских? Вдруг тебе ее подсунули? Недоброжелатели запросто могли установить видеокамеру в вашем номере в отеле. Подумай о карьере твоего министра, да и о своей тоже!

Филипп кидается к письменному столу, где лежат письмо жены и оставленная ею стопка фотографий. Он рассматривает их одну за другой. Поворачивается к гостье:

— Ты послала эти фотографии моей жене, да? Не было никакой подруги в Монако. Это ты установила за мной слежку! Зачем?

— Я? Конечно нет!

В ее голосе — обезоруживающая искренность профессиональных лжецов. Ее честный и добрый взгляд напоминает ему его министра, которого он только что сопровождал на телепередачу.

— Я сегодня пришла давать урок детям и застала твою жену в слезах. Она показала мне фотографии, и я ей сказала, что если она не может больше этого терпеть, то надо уходить. Я посоветовала ей оставить фотографии, чтобы пристыдить тебя. Хорошее дело я сделала, правда? Она могла прихватить их с собой и потребовать опеки над детьми, когда подаст на развод.

Филипп Матло раздавлен.

— Должны же у меня быть хоть какие-то радости в жизни! Ты что, не видишь, что я всего лишь лакей? Я должен потакать капризам премьер-министра, который только и думает, как бы перебраться из Матиньона в Елисейский дворец.