|
- Конечно же ехал. - И не мог сразу освободить меня! - возмутился Филипп. - А ты как думаешь? - спросил Марсель. Юноша засомневался. - Если ты не освободил меня сразу, значит на то были свои причины. - Ну конечно же, наконец-то до тебя дошло. Ты думаешь, Виктор просто так отпустил тебя? Он послал следом одного мерзавца, и мне пришлось немного проучить его. - Ты убил человека Реньяра? - Нет, я всего лишь сбросил его с лошади, связал и отправил назад к его хозяину. - Я знал, ты не бросишь меня в беде! - воскликнул Филипп Абинье и тут же поморщился, порез на щеке вновь стал кровоточить. - Да спи ты, - уже немного зло бросил Марсель Бланше, - тебе нужно прийти в себя. - А Констанция, что будет с ней? - Я тебе обещаю, Филипп, что-нибудь мы с тобой придумаем. Ведь выходило же у нас все хорошо до этого, значит, получится и потом. Эти нехитрые слова успокоили юношу. Он безгранично верил в возможности своего дяди-мятежника. И уже засыпая, Филипп услаждал себя радостными грезами.Он видел себя и Констанцию радостно смеющимися, идущими рука об руку по залитому солнцем лугу. За небольшой рощицей возвышалась колокольня храма, и Филипп знал, что там их ждет священник и приглашенные. <Ведь благословил же нас старый Гильом, - думал Филипп Абинье, но тут же сердце юноши похолодело. - Но ведь он же убил моего отца! Как может соединиться в одном человеке проклятье и благословение? Стоит ли это благословение чего-нибудь, если оно дано убийцей?> Это был слишком сложный вопрос для измученного разума Филиппа Абинье. Он привык мыслить куда более просто, а тем более сейчас юноша не мог рассуждать здраво. Ведь с одной стороны, он был всецело обуреваем любовью к Констанции, а с другой, ненависть к Реньярам кипела в его душе. Ты не такая, - твердил он сам себе, имея в виду Констанцию, - ты не такая. И может быть, именно на нас с тобой лежит обязанность прекратить вражду. Но мысли путались в голове Филиппа Абинье, сон одолевал его и наконец, бессвязно бормоча имя своей возлюбленной, он заснул. Пробуждение было внезапным, словно кто-то толкнул его в бок. Филипп огляделся: комната пуста, окно закрыто ставнями и лишь слабый утренний свет пробивается в комнату. И тут же на него обрушились воспоминания последних дней. Снова досада обожгла сердце, и тревога наполнила душу. Он сейчас здесь, в безопасности, а Констанция, что с ней? Филипп встал, но тут же скривился от боли. - Нет, я пересилю тебя! - воскликнул юноша и шаг за шагом, превозмогая боль, двинулся к окну. Распахнулись ставни, и он вдохнул свежий утренний воздух. Прохлада бодрила его и притупляла боль. Когда Лилиан вошла в комнату, она с изумлением уставилась на брата. Чего-чего, а этого она никак не ожидала: он стоял у окна и старательно делал вид, что даже не замечает ее появления. <Так значит, он не так плох, как казался вчера, - подумала Лилиан, - а я-то побоялась ему сказать все, что о нем думаю>. И девушка решила восполнить вчерашний промах. - Так ты чувствуешь себя хорошо, братец? - осведомилась она с ехидцей. - Лучше не бывает, - процедил сквозь зубы Филипп. - Ну так значит, мы все должны были волноваться, переживать, а ты из-за своей любви потерял голову и чуть было не погиб? - И такое могло случиться, - резонно заметил Филипп. |
