|
- А я не люблю солнце, - признавалась баронесса, - и ты, Эмилия, тоже его не любишь. Тогда приходится прятать лицо, чтобы не дать загару прилипнуть к коже. - Неужели, Франсуаза, ты в самом деле боишься загореть, пока идешь от кареты к крыльцу? - Да, боюсь, - отвечала Франсуаза, - ты знаешь мою кожу, стоит солнечному лучу упасть на нее, как она тут же темнеет. О таких вещах говорить принято не было, но Франсуаза считалаЭмилию достойной ее небольших тайн. - А еще, - баронесса переходила на шепот, - я скажу тебе, что обнаружила у себя сегодня утром седой волос. Графиня, не удержавшись, рассмеялась. - Что же тогда, Франсуаза, говорить обо мне? - Я вырвала его, - гордо сказала мадам Дюамель. - Не прикажешь ли ты и мне выщипать все волосы? Такое предположение позабавило баронессу. - Нет, дорогая, ты уже нашла свой образ эдакой седовласой мудрой женщины, а я все еще пытаюсь молодиться. - А кто тебе, кузина, запрещает выглядеть соответственно возрасту? - Ты, Эмилия, даже не знаешь, сколько мне лет. - Об этом можно догадаться, глядя на твое лицо, - и графиня Аламбер кончиком пальца коснулась глубокой морщины на лбу своей кузины. Та тут же отыскала зеркальце и принялась рассматривать свое лицо. - Нет, Эмилия, ее вчера решительно не было. - Ты мне еще скажи, Франсуаза, что завтра она исчезнет. - Нет, - вздохнула баронесса, - морщины не исчезают и я просто не хотела ее до сих пор замечать. Как быстро летит время... Ведь я, Констанция, помню тебя еще совсем маленькой. - В самом деле? - изумилась девушка. - А я боюсь, не помню вас, хотя мне этого бы очень хотелось. - Что ты, Констанция, ты меня и не можешь помнить, ведь тогдаты еще лежала в колыбели. Я опоздала на твои крестины и мне пришлось оправдываться перед твоей матерью. Баронесса Дюамель казалась Констанции древней старухой, хотя той еще не было и пятидесяти. Молодость всегда надменно относится к старости, наивно полагая,что стареют все, кроме молодых. А может, виной такого впечатления было то, что баронесса Дюамель старательно пыталась скрыть следы прожитых лет. Зато сама Констанция с первого взгляда понравилась Франсуазе.Наметанным взглядом баронесса определила, что девушка будет иметь успех при дворе и поэтому лучше всего подружиться с ней сейчас, сразу, не дожидаясь, пока она станет надменной, поняв всю силу своей сказочной красоты. - Как ты находишь мою дочь, Констанция? - спросила баронесса, словно бы Колетта не была рядом. - Она красива, - как-то неуверенно сказала девушка и добавила, будучи уже абсолютно искренней, - она очень похожа на вас, мадам Дюамель. Но Франсуаза слишком много времени провела при дворе, чтобы обольщаться подобными фразами. - Констанция, я конечно не обольщаюсь, что моя дочь красавица, подобная тебе, но она достаточно миловидна и может рассчитывать в будущем на успех у мужчин. Глядя на Колетту труднее всего было подумать, что ей когда-нибудь придется вскружить голову хоть одному мужчине. Наивные до глупости глаза были бесцветны. Правда, сохраняя приличие, их можно было назвать голубыми. Светлые волосы яркие ленты собирали в две нелепых косички. Платье казалось великоватым только из-за того, что повторяло причуды взрослой моды. |
