|
Что, там, на улице? Слуга снова согласно кивнул и быстро удалился за дверь. Что он там делает? Почему его вынесли на улицу, ведь там дождь, там холодно? - зашептала графиня де Бодуэн, подскакивая к окну и отводя тяжелую бархатную штору. Посреди двора стоял экипаж, запряженный четверкой черных лошадей. Старая графиня де Бодуэн отдавала какие-то распоряжения дворецкому. Слуги привязывали чемоданы и сундуки. Няня с ребенком на руках забиралась в карету. - Что это такое?! Что это?! Констанция попыталась распахнуть окно, но задвижку заклинилои ее усилия оказались тщетными. Тогда она бросилась по широкой мраморной лестнице вниз, она уже поняла, что задумала старая графиня де Бодуэн. - Но зачем?! Зачем она это делает?! Зачем она забирает у нее сына?! Констанция сбежала вниз и, выскочив на крыльцо, тяжело перевела дыхание. Старая графиня де Бодуэн повернула голову в сторону своей невестки и презрительно надменно усмехнулась. А затем быстро встала на ступеньку, забралась в карету и, захлопнув за собой дверь, громко крикнула: - Пошел! Пошел! Кучер, натянув вожжи, щелкнул кнутом и четверка лошадей быстро выехала со двора. - Стойте! Стойте! - иступленно закричала молодая графиня, бросаясь вдогонку. Но было уже поздно. Она увидела, как мелькнуло лицо старой графини де Бодуэн за стеклом и Констанции ничего не оставалось, как стоя посреди двора, заломив руки, горестно зарыдать. Констанция, охваченная горем, не заметила, что на крыльце стоял облаченный в черную сутану священник. Это был один из тех двоих священников, которые пытались уговорить Констанциюотдаться королю. Этот священник приходился дальним родственником де Бодуэнам. - Поди сюда, дочь моя, я тебе кое-что объясню. - Нет! - воскликнула Констанция, но подошла к священнику. - Дитя мое, ты должна смирить гордыню. - Нет! Нет! - иступленно вскрикнула Констанция, сбрасывая руку священника со своего плеча. - Этого никогда не будет! Никогда! - Вот видишь, у тебя забрали сына, - немного каркающим, дребезжащим голосом заговорил священник. - За что?! Почему?! - сама себе задавала вопрос Констанция, хотя прекрасно знала ответ. - А потому, дитя мое, что все мы принадлежим королю - я, ты, твой сын, твой муж, графиня, министры, военачальники, епископы... - все. Все мы принадлежим только королю Пьемонта Витторио. И если кто-то из подданных ведет себя плохо, это отражается на всех нас. - Но ведь у меня есть муж, граф де Бодуэн, ваш внучатый племянник, святой отец! - И он принадлежит королю Витторио, как все мы. - Я принадлежу ему, я перед алтарем клялась в верности! - Это ничего не значит, дитя мое, мы все должны думать о короле. Ты своим упорством, дитя мое, довела короля почти до безумия. Он уехал, покинув двор, он никого не принимает, забросил все государственные дела. И страдает не только он, а все мы, все королевство, все подданные - тысячи людей, - нравоучительно склоняясь к Констанции все ниже и ниже, бубнил старый священник. - И что же я должна делать? - Ты должна утешить короля, только ты сможешь это сделать, больше никто. - Ну почему я? - Король желает этого. - Мало ли чего он еще может пожелать? Может быть, ему захочется, чтобы у него вместо свечей во дворце горела луна? - Нет, дитя мое, он желает реального. |
