|
- А разве вы не знали об этом? Король замялся, не решаясь ответить. Он вертел в руке огрызок и морщил лоб. - Вскоре мой сын забудет обо мне, если у него будет достаточно собак и кошек, с которыми он сможет играть. - Я... - король хотел сказать, что в принципе, он не причастен к тому, что у Констанции забрали сына, но она не дала ему договорить. - С сегодняшнего дня, ваше величество, существую только для вас и не хочу знать, где находится мой сын и что с ним. Король поежился - таким холодом повеяло от этих слов женщины. Но в то же время что-то радостное шевельнулось в его сердце: "Она принадлежит мне и только мне и всегда будет моей и будет принадлежать мне! Куда бы я ни пошел или ни поехал, она будет следовать за мной, она будет подле меня всегда, в любой момент. Стоит мне только захотеть, и она окажется рядом!" - А как поступить с графом де Бодуэном, вашим мужем? Констанция встала из ванной, приподнялась над ширмой, положила на нее локти и с любопытством взглянула на короля. - Он может продолжать служить, может даже сегодня приступить к выполнению своих обязанностей. Ведь он же постельничий короля, не правда ли? Я не ошибаюсь? - Да, - недоуменно пожав плечами, промолвил король Витторио. - Вот и я говорю, что он всего лишь постельничий, пусть им остается. Ему нравится служить королю, нравится исполнять всякие секретные миссии, пусть продолжает их исполнять. И вам, ваше величество, больше никогда не придется отправлять его с разными секретными миссиями в Мадрид или Рим. Он меня больше неинтересует и больше для меня не существует. Его нет, он исчез, он превратился в самого обыкновенного слугу, самого заурядного и обыкновенного. - Что-нибудь еще? - король задал вопрос и сам пожалел об этом. - Да, еще. Дворец, в котором я жила. - Что дворец? - король удивленно повернул голову, скосив взгляд на Констанцию. - Мебель, картины, моя одежда, шторы, скатерти, простыни... да-да, ваше величество, даже простыни - все это должно быть сожжено, в этом дворце никто не должен жить. Я не желаю, чтобы пока я жива, кто-нибудь занимал этот дворец. - Что-нибудь еще? - уже строго спросил король Витторио. - Может быть, - дерзко ответила Констанция, - я потом подумаю и решу. А в это время бешено настегивая жеребца, граф де Бодуэн уже мчался по темной старой аллее. Он не обращал внимания на мрачные деревья, на ветви кустарников, хлеставшие по лицу. Наконец, он увидел белеющий в темноте загородный дворец короля Пьемонта Витторио и, натянув поводья, остановил лошадь. Некоторое время граф де Бодуэн, подставляя разгоряченное лицо струям дождя, покачивался в седле, потом, как бы превозмогая боль, соскочил на землю. Медленно, держа коня за повод, он побрел к железной ограде. Ворота были заперты. Граф де Бодуэн наконец-то осознал всю бессмысленность своей затеи, понял, что опоздал, хотя и ненамного на какой-нибудь час или полтора. Но этот час или полтора все решили в его жизни. Он видел ярко освещенные окна на втором этаже, видел как несколько раз мелькнула обнаженная Констанция и вцепившисьруками в мокрые, холодные прутья ограды, граф де Бодуэн заскрежетал зубами, а потом зарыдал и как маленький ребенок медленно опустился на траву, судорожно рыдая и размазывая кулаками слезы по щекам. - Констанция, Констанция, Констанция, - шептал граф де Бодуэн, как будто произнося это имя, он мог вернуть жену. - Констанция, я тебя люблю, люблю больше всего на свете! Вернись! Вернись! Брось короля, я увезу тебя, увезу далеко из Пьемонта, из Турина, увезу на край земли туда, где мы с тобой будем счастливы изаберем сына! Конь, приблизившись к графу де Бодуэну, уткнулся ему в плечо. |
