—  Я подожду вас в машине.

Соловец вышел на улицу, подошел к машине, сел в нее. Левитин произвел на майора приятное впечатление. В нем чувствовалась какая-то скрытая сила. Казалось, в музыканте есть до предела сжатая пружина, которая может в любой момент разжаться и вынести наружу сгусток энергии... Такие мысли промелькнули в голове Соловца, пока он сидел один в машине. Вскоре, однако, музыкант вышел из дверей клуба. Соловец посигналил ему фарами. Левитин сел на переднее сиденье. Машина тронулась.

По дороге Соловец и Левитин не разговаривали. Минут через десять они уже входили в двери Военно-медицинской академии. После джаз-клуба атмосфера больницы с ее запахами показалась майору угнетающей. В сопровождении врача Левитин и Соловец молча прошли по коридорам и оказались перед дверью палаты, где находился сын Левитина. Возле двери на стуле сидел милиционер. Он встал, приветствуя Соловца. Майор вместе с Левитиным зашли в палату.

Сын Левитина Виктор лежал без сознания. Голова его была перебинтована, на лице — темные кровоподтеки. Рядом с Виктором на стуле сидела его жена Лена. Увидев Павла Левитина, Лена встала и подошла к нему. Тот обнял ее за плечо. После паузы, длившейся с минуту, Соловец обратился к Лене.

—  Простите, Лена,— сказал он негромко,— можно с вами поговорить?

Лена кивнула и вышла в коридор вместе с Соловцом. Павел Левитин остался в палате наедине с сыном. Он сел на стул, на котором до него сидела Лена. Долго и молча старший Левитин смотрел на лицо лежащего без сознания Виктора.

В это время Соловец беседовал в больничном коридоре с Леной.

—  Я понимаю ваше состояние, Лена,— сказал Соловец, стараясь быть как можно деликатнее,— но постарайтесь все же ответить на мои вопросы.

—  Спрашивайте.

—  Вы давно замужем?

—  Мы поженились два года назад. Но знакомы еще с института. Я училась на параллельном курсе. В институте мы почти не общались. Но спустя два года после окончания столкнулись на одной вечеринке, стали встречаться, а потом и поженились.

—  Обсуждали вы с Виктором его дела?

—  Нет, не обсуждали. Видите ли, у нас с самого начала сложилось, что я занимаюсь домом, а он зарабатывает деньги.

—  Может быть, ему кто-то угрожал?

—  Не знаю... Правда, последний месяц я обратила внимание, что Виктор чувствовал себя как будто не в своей тарелке. Его что-то беспокоило.

—  Он не говорил, что?

—  Нет, а если я о чем-то спрашивала, всегда отшучивался. Несколько раз мы даже поссорились из-за этого.

— А сами вы как думаете, что могло быть причиной его беспокойства?

— Думаю, это как-то связано с работой. Попробуйте поговорить с Витиным заместителем Костей Боровиковым. Он, может быть, в курсе.

— Дайте мне его телефон, пожалуйста.

Лена вынула из кармана визитку Виктора.

— Вот,— сказала она,— это Витина визитка, здесь телефон салона, надо попросить Константина Боровикова.

4

Было уже за полночь, когда Ларин вернулся домой. Выглядел он изрядно помятым. В КПЗ его продержали больше двух часов. Сидя в камере вместе с Померанцевым, он ухитрился изрядно в чем-то перепачкаться. Наконец капитану дали возможность позвонить. Ларин дозвонился до своего отделения, связался с дежурным, и общими усилиями инцидент был исчерпан. Но перед тем, как проститься с Лариным, милиционеры из отделения, в котором его держали, предложили в качестве примирения выпить по двадцать капель. Капель в конце концов оказалось значительно больше, и капитан вернулся домой изрядно навеселе.

Его жена Маша уже успела одна сходить в театр и вернуться. Она сидела перед телевизором и демонстративно молчала.