Комиссар поплыл быстрее, повернулся, еще увеличил скорость. Он видел себя идущим через прихожую Пальмкруны; вот он открывает дверь после неожиданного звонка. Вот видит высокую женщину с крупными руками — она стоит за дверью, в темноте лестничной площадки.

Йона остановился у края бассейна и, тяжело дыша, схватился за пластмассовую решетку над желобом. Дыхание скоро выровнялось, хотя мускулы рук отяжелели от молочной кислоты. В зал вошла группа полицейских в спортивных костюмах. Они принесли с собой две куклы, которых надо было «спасать» — куклу-ребенка и куклу, изображавшую толстяка.

«Умереть — это не бог весть что», — сказала с улыбкой та грузная женщина.

Йона вылез из бассейна странно напряженный. Непонятно почему, но он не мог отделаться от мыслей о смерти Пальмкруны. Перед глазами стояла пустая светлая комната. Умиротворяющая скрипичная музыка — и рои гудящих мух.

Йона знал, что это самоубийство, и твердил себе, что Государственной уголовной полиции здесь делать нечего. Но ему все же хотелось помчаться на место преступления и снова все осмотреть, хотелось пройти каждую комнату, проверить, не упустил ли он чего.

Говоря с домработницей, он решил, что та разволновалась, что потрясение сомкнулось вокруг нее, как густой туман, отчего женщина стала нервной, подозрительной и давала странные бессвязные ответы. Но теперь Йона решил зайти с другого конца. А вдруг она вовсе не разволновалась, не испытала потрясения, а старалась как можно точнее отвечать на его вопросы? Домработница Эдит Шварц утверждала, что Пальмкруне помогли соорудить петлю — нашлись добрые руки и люди, которые всегда готовы помочь. И тогда он покончил с собой не по собственной воле, не в одиночку он организовал свою смерть.

Во всем этом просматривалось что-то странное. Комиссар знал, что прав, но не мог определить — в чем именно.

Йона вошел в мужскую раздевалку, отпер свой шкафчик, достал телефон и позвонил главному патологоанатому, Нильсу Олену.

— Я еще не закончил, — сразу заявил Нолен.

— Я насчет Пальмкруны. Каково твое первое впечатление, даже если ты…

— Я еще не закончил.

— … даже если ты еще не закончил. — Йона довел мысль до конца.

— Загляни в понедельник.

— Я приду сейчас.

— В пять мы с женой идем выбирать диван.

— Буду через двадцать пять минут. — Комиссар нажал «отбой». Он не стал дожидаться, пока Нолен снова скажет свое «Я еще не закончил».

Когда Йона принял душ и переоделся, послышались смех и говор детей. Комиссар понял, что скоро начнется занятие по плаванию — полицейское управление проводило такие занятия.

Что же на самом деле означает это странное самоубийство генерального директора Агентства по контролю за экспортом оружия? Человек, имевший право решающего голоса во всем, что касалось шведского производства и экспорта оружия, мертв.

«А если я ошибся? Что, если это все же убийство?» — думал Йона. Надо поговорить с Поллоком перед тем как ехать к Нолену — может, они с Кофоэдом уже успели взглянуть на отчет об осмотре места преступления.

Йона широкими шагами прошел по коридору, сбежал вниз по лестнице и позвонил своему ассистенту Анье Ларссон. Он хотел знать, нет ли Поллока в полицейском управлении.

9

Ближний бой

Густые волосы Йоны еще не до конца высохли, когда он открывал дверь в аудиторию номер одиннадцать, где Натан Поллок проводил занятие с группой избранных, специализировавшихся на ситуациях с заложниками и побегах из тюрем.

За спиной у Поллока висела анатомическая таблица — изображение человеческого тела, которое проецировалось через компьютер. На столе лежали семь образцов огнестрельного оружия — от маленького серебристого «зиг-зауэра»-Р238 до матово-черного автомата «хеклер-и-кох» с 40-миллиметровой насадкой для гранат.