– Зачем тогда спрашивала?

– Чтобы легализовать, – отрезала она. – Легализовать свои знания, полученные преступно нажитым путем!

– Класс, – сказал я пораженно, – обожаю проницательных женщин! Правда, вблизи боюсь. Ладно, давай займись хозяйством, куда столы, куда аппаратуру, как разместить прочую мебель…

Она спросила быстро:

– Так ты меня берешь?

Я оглядел ее оценивающе.

– С такой фигурой? Конечно!.. Будешь пресс-атташе. Давать интервью и широко улыбаться. Только вырез на платье ниже, юбку короче, и все будет зашибись!

– Свинья, – сказала она, но с широчайшей улыбкой, в самом деле еще побаивалась, что не возьму, как будто у меня есть какой-то выбор, хотя вообще-то есть как ни у кого другого. – Остальных пусть пришлют из отдела кадров?

– Да, – ответил я, но тут же спохватился, – погоди, сперва пригласи Левченко. Они хороши в организации полевых операций, а их убеждения я уже знаю.

Она охнула:

– Ты всерьез?

– Да, – ответил я. – Читать личные дела – одно, видеть человека в горячих точках – другое. Да и с остальными не спеши. Сперва просмотрю сам кандидатуры, а потом начнем приглашать на собеседование. Мы должны отобрать лучших!.. Хотя, конечно, лучшее у нас уже отобрано.

– Кто-кто?

– Но ты же в отряде, – напомнил я.

Она фыркнула.

– Спасибо за галантность. Сказал с таким лицом, словно живую жабу глотал. Кстати, тебе придется пройти еще пару чисто формальных процедур…

В ее голосе прозвучало нечто такое, что я сразу ощетинился.

– Что такое?

– Норматив в тире, – сообщила она, – и собеседование с психоаналитиком. Нашим, грушным. Сам понимаешь, человек на таком ответственном месте должен быть чист даже от намеков на шизофрению, паранойю и вообще от всех фобий. Но ты ведь такой, так что тебе?

– Главное, – сообщил я, – не какой, а каким нужно прикинуться, чтобы пройти экзамен, тест, собеседование. Не так ли?

– Прикидываться ты умеешь, – согласилась она.

– Психоаналитик у вас самец?

Она поморщилась.

– Грубый.

– Понятно, – сказал я с удовлетворением, – самка. Это хорошо.

Она спросила с подозрением:

– Что хорошо, что хорошо?

– Меньше трений, – пояснил я. – Мы все еще питекантропы, хоть и с учеными степенями.

Пока на два наших этажа затаскивали мебель и оборудование, упрятанное в ящики с маркировкой «Посуда», Ингрид быстро отвезла меня в филиал управления, где, минуя Мещерского, сразу повела к дальнему кабинету с табличкой «Рябинкина И.С, к.м.н.», постучала, дождалась «Войдите» и втолкнула меня, следуя сзади, как конвоир.

В кабинете приглушенный свет, шторы задернуты, на стенах картины с пейзажами и натюрмортами. Из-за стола навстречу поднялась миловидная молодая женщина, приветливое лицо и хорошая доброжелательная улыбка.

– Ирина Савельевна, – сказала Ингрид, – я вот привела вам, как и велел Мещерский…

Она улыбнулась мне мило и приветливо.

– Очень хорошо… Ингрид, подождите в коридоре.

Ингрид молча вышла, очень недовольная по виду. Я терпеливо ждал, ну не скажешь вот так в лоб, что все ваши тесты я знаю и могу пройти с любым результатом, который хочу показать. И даже все показания с датчиков, прикрепленных к телу, могу высветить на экране те, которые необходимы, а не те, которые высветились бы без моего контроля.