— Добрый вечер — наш старший, Виктор, подошел к страдальцу и протянул руку — Давай что ли знакомиться.

— Заткнись! — нервно бросил тот, — Не хватало еще…

Вернувшись с допроса, генерал устроил охране сцену у фонтана. Настаивал на немедленном переселении из «этого бомжатника» в более приличное место, скандалил, орал, чтобы ему принесли, наконец, хьюмидор и телефон прямой связи с министерством обороны. На следующее утро он-таки получил по пузу от Виктора за хамский отказ поучаствовать в уборке.

— Да пошел ты на… — и тут же согнулся, а когда продышался, взялся за веник. Рука у Витюши была тяжелая.

Со второго допроса генерал вернулся весь в соплях. Рухнул на шконку и заорал: «А-а-а-а!». Голосил часа два, пока снова не заработал, на сей раз персонально от меня, в репу, после чего плакал беззвучно, изредка чуть слышно повизгивая. В камере, знаете ли, не принято вмешиваться в личную жизнь друг друга. Можно петь, плясать, рыдать и наслаждаться, заниматься любовью с самим собой или еще с кем-нибудь, сводить счеты с жизнью, короче, творить все что угодно, но тихо, не мешая соседям.

Меня тоже вызвали на допрос. Просто зашли, скомандовали: «Руки за спину! Пошел!» и повели.

— Добрый день, — хрипло проговорил помятый после вчерашнего, лысый, морщинистый мужик раннего пенсионного возраста. Достал из портфеля бутылку с водой и принялся жадно пить из горлышка.

— Добрый день, гражданин следователь, — вежливо ответил я, потирая свободные от оков руки. В кабинете было прохладно.

Глава 22

Волков поднял глаза от бумаг.

— Ну?

— Как любил говорить последний президент СССР, наметились подвижки.

— А подробнее?

— Ребят перевели из одиночек в общие камеры. Устроились нормально, получают передачи, делают зарядку, читают книжки, короче, все путем.

— Не обижают?

— Таких обидишь.

— Что еще?

— Обоим назначили новых следователей, и все началось сначала.

— Представляю, как их все это достало.

— Что делать, приходится терпеть, — Котов полез за сигаретами.

— Саня, будь человеком не кури, а то уже дышать нечем.

— Какие мы нежные, — буркнул тот. — Есть новости из Латвии.

— Какие?

— Интересные, — Саня хмыкнул. — Повидло час назад вышел на связь. У клиентов, говорит, проблемы.

— Поподробнее.

— По старой схеме деньги из латвийских банков уходили в Австрию. С прошлой недели тамошние Остеррайхше Фольксбанкен и Банк фюр, погоди, — Котов заглянул в блокнот: — Точно, фюр Арбайт унд Виршафт отказались от сотрудничества.

— Почему?

— Плохо, дескать, отмыты.

— О как. Надеюсь, мы к этому…

— Никаким боком. Просто, эти красавцы сильно экономили на стиральном порошке.

— Что ты имеешь в виду?

— Почаще схемы менять надо, вот что имею, а не то самих поимеют.

— Понятно. Продолжай держать руку на пульсе.

— Есть, — Котов поднес лапу к уху. — Как раз по этому поводу возникла одна интересная мыслишка…

— Излагай.