|
Он ловил потрескавшимися губами драгоценную влагу, блаженно ощущая, как ливень хлещет по рукам, лицу, его знобило, одежда быстро промокла, но иссушающий звон, едва не уничтоживший рассудок, звучал все отдаленнее, глуше, – через минуту или две Инок, обдирая пальцы о шероховатый бетон, сумел подняться на ноги и оглядеться вокруг. Ветер вновь ударил в лицо ураганным порывом, упругие струи дождя разметало влажной моросью, открывая действительность. На вышках горели прожектора. Неподвижные столбы света вспарывали мрак, отдавая взгляду страшные последствия необычайно мощного выброса, ударившего в неурочный день и час, сломавшего статистику многолетних наблюдений и выведенных на их основе закономерностей. Дождь прекратился. Превозмогая слабость и вновь подкатившую к горлу дурноту, Инок медленно повернулся. Метрах в десяти от него трое военных бестолково пытались подняться на ноги, постоянно оскальзываясь, словно их движениями больше не руководил разум; еще один сидел, бессмысленно, монотонно раскачиваясь из стороны в сторону, словно жестяная вывеска под напором ветра… Инок, как и любой сталкер, отлично знал: чудовищные выбросы энергии, периодически происходящие в центре Зоны, не убивают вмиг – сначала они искажают сознание, уничтожают рассудок, оставляя тем, кто не успел вовремя укрыться в надежном убежище лишь ошметья порванной личности. Обычно воздействие выброса слабело пропорционально расстоянию до эпицентра – мало кто видел и знал, что происходит в такие моменты подле Чернобыля или Припяти, но сегодня случилось нечто непоправимое. Рубеж вымер , несмотря на копошащиеся повсюду тела. Земля под ногами превратилась в коварную, скользкую, липкую грязь, высохшие деревья почернели, их накренило в одну сторону, некоторые выворотило с корнем, укрепления, сложенные из мешков с песком, разметало, будто тут прокатилась тугая ударная волна от близкого взрыва. За спиной внезапно возникло движение, ледяная дрожь резанула по нервам, сталкер стремительно обернулся, выхватив нож, и… едва не всадил его по самую рукоять в грудь Штопора, появившегося из тьмы. Не обращая внимания на Инока, который чудом успел остановить роковой удар, Штопор словно сомнамбула прошел мимо, споткнулся о поваленный ствол дерева, упал и затих. Инок метнулся к нему, перевернул на спину, схватил за ворот измазанной в грязи кожаной куртки и несколько раз встряхнул, заглядывая в полубезумные глаза. Вдали послышался протяжный, заунывный вой. «Оружие…» Инок отпустил Штопора, оставив того сидеть на земле, возле поваленного дерева, еще раз огляделся, заметил в столбе прожекторного света несколько разбитых в щепу ящиков, непонятно как уцелевший стол с громоздящейся на нем аппаратурой связи, распластанные в грязи полотнища палаток, россыпь снаряженных патронами прозрачных пластиковых магазинов, и принялся подбирать автоматные рожки. – Мне дай… – Из мрака внезапно появился Штопор. Его пошатывало, будто пьяного, но в глазах уже читалось осмысленное выражение. – Очнулся? – Инок сунул ему собранные боеприпасы, затем метнулся к потерявшим рассудок военным. Ему пришлось перешагнуть через распластанное в грязи, мелко подрагивающее тело, жуть опять всколыхнулась в груди, когда он встретился взглядом с пустыми, мертвыми глазами сидящего на корточках, монотонно раскачивающегося солдата, но вновь прозвучавший в отдалении леденящий душу вой заставил отбросить неуместные эмоции. |
