Она вдруг захотела посоветоваться хоть с кем-нибудь, пусть даже с персонажем из собственного сновидения.

– Смерть не менее эфемерна, чем жизнь, – глубокомысленно изрек Агафон. – И что тебе написал мертвец?– Назначил свидание. Представляете, как я испугалась?Карлик обращался к ней по-свойски, как к старой знакомой. А она продолжала ему «выкать». Он вызывал у нее боязливое уважение, замешенное на скрытой неприязни. Не только из-за физических недостатков. Было в нем еще что-то... непонятное и опасное.

– В письме были указаны время и место?

– Угу, – кивнула Глория.

– И ты поехала?

– Без раздумий! Я не могла поступить по-другому...

– Ты... любила его?

В глазах маленького чудовища вспыхнули искры любопытства. Глория задохнулась от его наглости и проницательности. Но солгать у нее язык не повернулся.

– Мы были близки.

– Ах, вот что! Первый мужчина... И ты вбила себе в голову великую любовь! Потрясающе... Ты замужем?

Она опять кивнула.

– Брак по расчету? – скривился карлик.

– Нет!

– Значит, снова любовь? Только на сей раз уже не такая великая?

– Я не знаю...

Глория ощущала себя раздетой, словно с нее мягко и вместе с тем беззастенчиво срывали одежду. Агафон улыбался. Он видел ее насквозь, и это коробило. Он лишил ее лазеек, куда она прятала свои изъяны. Он присвоил себе право судить ее!

– Я тебя обидел?

Чтобы не отвечать, она вернулась к царице Савской.

– Лучше рассказывайте дальше свою сказку.

– Хорошо. – Агафон и глазом не моргнул. – Получив послание Соломона, царица Савская созвала визирей и приказала им приготовить богатые подношения: навьючить верблюдов благовониями и пряностями, кипарисами, золотом, жемчугами и самоцветами... И отправился караван в далекий утомительный путь через пустыню...

– Она загадывала Соломону какие-то загадки! – вспомнила Глория.

– Царица Савская возжаждала испытать его...

Глава 8

Лавров поджидал осведомителя в душной забегаловке, полной любителей пива и дешевой закуски. Запах сосисок и пельменей перебивал дым сигарет. Лавров принес с собой бутылку водки. Он сам был не прочь выпить. Если бы не работа...

Он промерз, устал и дико хотел спать. Осведомитель опаздывал. Лавров глянул на часы и принялся за остывшие пельмени. Когда еще удастся поесть? Босс замордовал, все соки выжал... да еще разгон дал. Обозвал дармоедами и лежебоками. У него уже не хватало сил ругаться забористо, как он умел, – выдохся, вымотался за эти безумные дни и ночи.

Отчасти Роман согласился с его упреками. Вялые оправдания его и ребят разбивались об отсутствие результата.

«Это провал, Рома! – сокрушался Колбин. – Неужели ничего?»

«Полный ноль, Петр Ильич, – признавал поражение начальник охраны. – Все ниточки оборваны... Надо в милицию заявлять! Другого выхода я не вижу!»

«Зебрович слышать не желает о милиции...»

«Мы хоть снимем с себя ответственность!»

«Он дал нам еще трое суток. Ищите, Рома! Землю ройте!»

«Да роем... И что с того?»

«Может, между братками какой слушок прошел? Ты вознаграждение посули, не скупись. Зебрович даст любые деньги... в разумных пределах, – поправился Колбин. – Давай пошурши! Надо же что-то делать!»

Осведомители остались у Лаврова от его прежней службы в государственной правоохранительной структуре. Скромная зарплата и неоправданный риск вынудили его уволиться и пуститься в вольное плавание.