Он начал приходить в себя после испытанного потрясения. И удивительное дело, Лисби охватило беспокойство: вдруг эти глупцы все испортят, их мятеж потерпит поражение и безумное путешествие будет продолжаться бесконечно. Сообразив, что он сочувствует мятежникам, Лисби сглотнул и ощутил смущение.

— Хорошо, но я иду с тобой, — сказал Ганарет прежде, чем Лисби успел взять себя в руки.

— Возможно, будет лучше, если я не стану заходить домой, — с сомнением ответил Лисби.

— И вызовешь подозрения у своего отца! Вот уж нет!

Лисби не знал, что ему делать. Он понимал, что становится участником мятежа, а на этом пути его могли поджидать неизвестные опасности. Однако эмоции, возникшие в глубинах его существа, продолжали управлять им.

— Ему не следует видеть нас вместе, — тоном заговорщика ответил Лисби. — Ты ему не нравишься, и он непременно спросит, что я с тобой делаю.

— О да, я ему совсем не нравлюсь! — воинственно сказал Ганарет, но на его лице неожиданно выразились сомнения. — Хорошо, мы пойдем в кинотеатр сразу. Однако помни о том, что я тебе сказал. Веди себя осмотрительно. Делай вид, что ты ничего не подозреваешь, но будь готов принять командование кораблем. — Он неожиданно положил руку на плечо Лисби. — Мы победим. Боже мой, у нас нет другого выхода.

Когда они спускались вниз, Лисби обнаружил, что все его мышцы напряжены, словно он приготовился с кем-то драться.

Лисби опустился на свое место. Вокруг рассаживались зрители. Лисби успел поразмыслить о том, что ему предстоит. Если он намерен что-то предпринять, то сейчас самое время — потом будет поздно.

Стоявший в проходе между рядами Ганарет что-то прошептал на ухо другому молодому человеку, а потом плюхнулся в соседнее кресло.

— Осталось всего несколько минут, — зашептал он, наклонившись к Лисби. — Нужно подождать, когда все займут свои места, погаснет свет и начнут показывать фильм. Тогда я в темноте выйду на сцену. Лишь только зажжется свет, присоединяйся ко мне.

Лисби кивнул, но ему было не по себе. Всего несколько минут назад он сочувствовал мятежникам, однако теперь, когда свет в зале начал меркнуть, Лисби стало страшно. Он не мог себе представить, что произойдет. Нечто ужасное, подумал он.

Прозвенел звонок.

— Сейчас начнется фильм, — прошептал Ганарет.

Время неумолимо шло. Лисби ощутил непреодолимое желание действовать. Он вдруг решил, что мятежники используют его на ранней стадии восстания, а потом избавятся от него. Неожиданно Лисби пришел к выводу, что ничего не выиграет, если мятежники одержат победу.

Охваченный отчаянием, он завертелся в своем кресле, пытаясь найти путь к отступлению.

И сразу же отказался от этой мысли. Его глаза быстро привыкли к полумраку зала. В одном из соседних рядов он заметил офицера Брауна с женой. Браун перехватил его взгляд и кивнул. Лисби умудрился ответить ему кривой улыбкой и отвернулся.

— А где Карсон? — спросил Ганарет.

Лисби удалось раньше его отыскать первого помощника Карсона, который сидел в задней части кинотеатра, а также второго помощника, устроившегося в одном из передних рядов. Из старших офицеров корабля не было только капитана Лисби. Это вызвало у Лисби некоторое беспокойство, но в целом кинотеатр был почти полон.

Фильмы показывали три раза в неделю. Три раза в неделю восемьсот человек собирались в зале и молча смотрели на изображения далекой Земли, скользившие по экрану. Обитатели корабля редко пропускали эти сеансы. Его отец должен был появиться с минуты на минуту.

Лисби приготовился принять неизбежное. На экране замелькал свет, послышались первые аккорды. Затем голос произнес что-то относительно «важного процесса», по экрану пошел текст и список экспертов.