— Дорогая моя, ты не была бы слишком большой, даже если бы ты была ровесницей своей матери! Ты подошла бы для программы подготовки капсульников, даже будь ты уже взрослой!

Какой ребенок — просто не верится: интеллектуальный, ответственный, гибкий… Да, Ларс и Кеннет Зорг были правы. Броген невольно задумался, сколько же других талантливых детей были отвергнуты за глаза, не глядя, только оттого, что их сочли слишком взрослыми, скольким из них пришлось бесплодно влачить свои дни в какой-нибудь больничной палате, только оттого, что за них не замолвил словечко какой-нибудь энергичный и влиятельный Кеннет Зорг…

Ладно, всему свое время. Пока займемся этим ребенком. А на будущее запомним, что стоит заняться и другими тоже.

— Мне, конечно, придется еще завершить кое-какие формальности и оформить все документы, но если ты хочешь, Тия, с этого момента можешь считать себя принятой в программу.

— Хочу! — воскликнула девочка. — Хочу, хочу, хочу! Пожалуйста… то есть спасибо, спасибо вам большое-пребольшое!

Ее щеки сделались мокрыми от слез, но лицо ее сияло такой ослепительной радостью, что глазам было больно. Профессор Броген заморгал и сглотнул ком, вставший в горле.

— В том, чтобы взять человека твоего возраста, — сказал он, не обращая внимания на ее слезы и на то, что у него самого щиплет в глазах, — есть свои преимущества. Ты можешь с самого начала выбрать себе карьеру. Ведь далеко не все капсульники становятся мозговыми кораблями — например, ты можешь сделать карьеру в том же Институте археологии: они уже лет двадцать мечтают нанять капсульника для обработки полученных данных. Ты могла бы заняться исследованием того, что обнаружили другие — в том числе твои родители. Ты могла бы стать администратором космопорта или космической станции. Ты могла бы посвятить себя буквально любой отрасли науки. Даже медицине. Со способностями капсульника тебе будет открыта абсолютно любая карьера.

— Нет, я хочу быть мозговым кораблем! — твердо сказала девочка.

Броген глубоко вздохнул. В глубине души он понимал Тию — но у этой профессии были свои серьезные минусы.

— Тия, большая часть работы мозгового корабля ничем не отличается от работы какого-нибудь водителя грузовика. Ты просто возишь людей и грузы с места на место. Не очень завидная работа. И к тому же довольно опасная, как с физической, так и с психологической точки зрения. Ты будешь очень ценной вещью, и при этом совершенно безоружной, если, конечно, ты не предпочтешь карьеру военного корабля — но это, сдается мне, тебе совершенно не подходит. Ты станешь мишенью для всяких грабителей и мятежников. И плюс еще одно: корабль стоит очень дорого. По моему не столь скромному мнению, работа мозгового корабля не так уж далеко ушла от рабства. Тебе приходится расплачиваться — буквально — за использование и обслуживание этого корабля, работая на правительство. У тебя почти не будет шансов оплатить свой контракт в обозримый промежуток времени — разве что ты совершишь нечто абсолютно выдающееся или станешь брать на себя самые опасные миссии. На первое в обычных обстоятельствах особо рассчитывать не приходится, так что у тебя не будет возможности сменить скучную рутинную работу на что-то более привлекательное.

Лицо Тии сделалось сперва упрямым, потом задумчивым.

— Это все правда, — сказала она наконец. — Но знаете, профессор, — папа всегда говорит, что я унаследовала его гены астронавигатора. Я уже немножко занималась тензорной физикой, так что у меня есть способности к полетам. И я хочу именно этого.

Броген развел руками.

— Против этого я ничего возразить не могу. С генами не поспоришь, верно?

В глубине души он был скорее доволен.