Голубоглазый человек устало вздохнул и еще раз глянул на горизонт. Что-то бормоча себе под нос, он заспешил к палубному люку, в котором буквально только что скрылись его люди с заложниками.

Если неизвестные личности захватывают в нейтральных водах какое-нибудь рыболовецкое судно и берут в заложники членов его экипажа, то тут вырисовывается предельно прозрачная и логичная цепочка. Морские пираты — пленники — выкуп. Эта тройственная модель донельзя банальна и имеет только два решения.

Либо страна, граждане которой захвачены, выкупает их и отпускает пиратов с миром. Либо она организует так называемую спасательную операцию, в ходе которой зачастую гибнут не только террористы, но и некоторые заложники.

Ни для кого не секрет, что силовики многих государств, в особенности тех, которые играют на мировой арене ведущие роли, в девяноста девяти процентах подобных случаев выбирают именно последний вариант. Он менее затратный и одновременно несет в себе месседж, адресованный другим пиратам. Мол, договориться с нами не получится. Мы действуем решительно и брутально. Так что в следующий раз хорошенько подумайте, стоит ли с нами связываться. Может, вы обратите свой взор на суда каких-нибудь маленьких государств, которые в подобных ситуациях тушуются и предпочитают откупиться?

Россия — страна немаленькая, к тому же гордая. Следовательно, с террористами у нее разговор один: никаких денег, освобождайте заложников, а если не согласны, то пощады вам не будет. Метод, безусловно, категоричный и во многом спорный, если учесть, что денег у Российской Федерации хоть отбавляй и ей ничего не стоит раскошелиться на пару-тройку миллионов долларов.

Но в том-то и загвоздка, что если один раз дашь слабину, прогнешься под требование террористов, то они обнаглеют, будут регулярно нападать на российские суда, заранее зная, что сорвут большой куш. Поэтому принципиальность отечественных силовиков понятна и действенна.

Ведь со статистикой не поспоришь. А она, в свою очередь, говорит о том, что за последние годы российские суда стали вдвое меньше подвергаться нападениям морских пиратов.

Тем не менее проблема никуда не делась. Это лишний раз подтвердили неизвестные парни в черных масках, которые замахнулись не на какую-нибудь посудинку с пятью рыбаками на борту, а на целый танкер с экипажем в сорок человек. Это уже совсем другой коленкор, как выразился бы начальник ГРУ Балтийского флота, контр-адмирал Федор Ильич Нагибин.

Несмотря на то что террористы, захватившие в нейтральных водах Черного моря российский танкер, до сих пор так и не выдвинули никакого требования, в Новороссийске был экстренно создан штаб по чрезвычайным ситуациям, куда вошли городские чиновники, гражданские моряки, портовое начальство.

Был включен в него и контр-адмирал Нагибин, на счету которого было немало успешных антитеррористических операций. Сам он в силу своего возраста в них, конечно же, не участвовал, занимался подготовкой, организацией, что тоже немаловажно. Всю так называемую черновую работу делала небольшая мобильная группа, подчиняющаяся ему и насчитывающая всего трех человек. Это были элитные морские бойцы, настоящие профессионалы, мастера своего дела, которые брались за задания любой сложности и безукоризненно их выполняли.

В оперативном штабе, который разместился в просторном актовом зале городской администрации, царили напряжение и растерянность. Никто из собравшихся никак не мог понять, отчего же террористы, захватившие танкер и взявшие в заложники весь его экипаж, упорно не желают выходить на связь.

— Странные они какие-то, — заявил высокопоставленный чиновник, кусая губы и то и дело щелкая замочками портфеля. — Пленных взяли, вертолет МЧС подбили и после всего этого молчат. Что им нужно?

— Разве вы не знаете, Виктор Павлович? — осторожно осведомился чиновник рангом пониже.