С точки зрения Гарда он совершенно не выглядел человеком. Косматая голова волка высовывалась из воротника белой рубашки с узкими красными полосами. Она смотрела вокруг, высунув красный язык, блестя зелено-желтыми глазами. Трепл издавал что-то одобрительное и нерегулярно запихивал новые порции в свое розовое свиное рыло. У Патриции Маккардл теперь была гладкая лоснящаяся голова гончей. Декан колледжа и его жена были ласками. А жена человека из электрической компании стала испуганным кроликом, розовые глаза вращались за толстыми стеклами.

— О, Гард, нет, — застонал его мозг.

Он мигнул снова, и они опять были людьми.

— И есть одна вещь, о которой эти протестующие на своих ралли протеста никогда не вспоминают, — закончил Энергетик Тед, оглядываясь вокруг, как судебный адвокат, достигший кульминации в подведении итогов. — За тридцать лет мирного развития атомной энергетики в Соединенных Штатах Америки не было ни одной Смерти по вине атомной энергетики.

Он скромно улыбнулся и опрокинул остаток шотландского виски.

— Я уверен, мы все будем спать спокойно, зная это, — сказал человек, выглядевший как декан колледжа. — И теперь, я думаю, моя жена и я…

— Знаете ли вы, что Мария Кюри умерла от радиационного облучения? спросил Гарденер. Головы повернулись. — Да. Лейкемия вызвана прямым воздействием гамма-лучей. Она была первой жертвой марша смерти, в конце которого возвышается атомная станция этих ребят. Она провела много исследований и все их записала.

Гарденер оглядел моментально затихшую комнату.

— Ее записи заперты в подвале. Подвал в Париже. Изнутри он покрыт свинцом. Записи целы, но слишком радиоактивны, чтобы их трогать. О тех же, кто умер здесь, мы реально ничего не знаем, комиссия по атомной энергии держит это в секрете.

Патриция Маккардл хмуро посмотрела на него. Трепл с временно забытым деканом вернулись собирать крошки в опустошенном буфете.

— Пятнадцатого октября 1966 года, — сказал Гарденер, — произошло частичное расплавление реактора-размножителя Энрико Ферми в Мичигане.

— Ничего не случилось, — сказал Энергетик Тед и протянул руки к собравшейся компании, как бы говоря: вы видите? Что и требовалось доказать.

— Нет, — сказал Гарденер. — Ничего. Бог знает почему, но я предполагаю, что больше никто. Цепная реакция остановилась сама собой. Никто не знает почему. Один из инженеров опросил контакторов подрядчиков, улыбнулся и сказал: "Вы, парни, чуть не потеряли Детройт". Потом ему стало плохо.

— О, но мистер Гарденер! Это было… Гарденер выставил руку.

— Если вы проверите статистику смертей от рака в области, окружающей любую ядерную установку, вы найдете аномалии, смерти отклоняются от нормы.

— Это абсолютная не правда, и…

— Дайте мне закончить, пожалуйста. Я не думаю, что факты что-то дадут, но все равно дайте мне закончить. Задолго до Чернобыля у русских был случай с реактором в месте, называемом Кыштым. Но тогда премьером был Хрущев, и Советы хранили глухое молчание. Похоже на то, что они складировали отработанные стержни в неглубокой канаве. Почему бы и нет? Как могла бы сказать мадам Кюри, в то время это казалось хорошей идеей. Вернее всего предположить, что стержни окислились, только вместо того, чтобы покрыться оксидом железа, как это делают стальные стержни, эти стержни заржавели чистым плутонием. Это все равно что разжечь костер рядом с баком, наполненным природным газом, но они этого не знали. Они считали, что это будет "олл райт". Они считали.

Он мог слышать, как его голос наполняется яростью, но был не в состоянии справиться с собой.

— Они считали, что они играют с жизнями живых людей, как если бы они были… так, множеством кукол… и угадайте, что произошло?

Комната молчала.