— А без этого никак нельзя? — запротестовал я. — У меня вообще все в порядке со зрением.

— Это для другого. Очки не от света, а для темноты. Наденьте.

Я последовал его совету. Очки были из мягкого податливого материала и плотно сели, не давя, но и не спадая с лица.

Ничего не изменилось. Я повел головой по сторонам. Синий цвет в очках совсем не чувствовался.

— Похоже, они не действуют, — сказал я Нево.

Вместо ответа мой провожатый кивнул вниз.

Посмотрев на пол, я чуть было не упал. Там сквозь пол просвечивали звезды. Больше не защищенные никаким экраном. Подобную картину я видел только в Уэльсе, в Шотландии! Громадные мохнатые звезды, как шапки волынщиков, светили по сторонам — звезды, каких никогда не увидишь на земле — но можно наблюдать только в высокогорье. Хотя бы и в Шотландии.

Тут я заметил нетерпение Нево, и оторвался от этой величественной картины. В полном молчании мы проследовали дальше.

Через несколько Не успели мы пройти и несколько шагов, как он стал притормаживать, и я заметил, благодаря очкам, что перед нами стена. Тронув ее рукой, я обнаружил, что стена из того же материала, что и пол. Странно, что мы достигли ее так быстро — видимо, мы шли по движущейся в этом направлении дорожке — стена словно бы вынырнула ниоткуда.

— Может, вы хоть скажете, что это за место?

— Что это за место? — переспросил он.

— Да. Просто — что это такое?

— Просто, — повторил он, словно бы усваивая слово, — пустая комната.

— Большая?

— Примерно две тысячи миль.

Я с трудом сдержался, чтобы скрыть эмоции по этому поводу. Ничего себе! Меня содержали в клетке размером с океан.

— Вижу, у вас нет проблем с площадью, заметил я.

— Сфера достаточно велика, — отвечал он. — Жителю планеты трудно оценить ее масштабы. Сфера охватывает орбиту планеты известной под названием Венера. Так вы называли ее в прошлом. Это площадь Земли помноженная на почти триста миллионов.

— От таких цифр у меня глаза на лоб полезли.

— Триста миллионов?

Мое искреннее удивление оставило морлока безучастным — он ответил мне совершенно пустым взглядом — думаю, таким он был и под очками. Для него я был наверное, небритым конголезским дикарем, которого силой обстоятельств", как говорят в газетах, вышвырнуло в Лондон, и которому неведомо предназначение таких простых вещей как вилка или брюки!

Для меня же Сфера была словно пирамида Хеопса для неандертальца. Хотя для этого самоуверенного надменного морлока она представляла собой нечто само собой разумеющееся, как предмет меблировки.

Прямо перед нами распахнулась дверь — точнее, две части стены разъехались по сторонам — думаю, вы получите более точное представление, если я скажу, что стена раскрылась перед нами, как диафрагма в фотокамере — и мы ступили вовнутрь. Прошли дальше.

И тут, ахнув, я чуть было не потерял равновесие и не упал назад. Нево следил за мной с привычным хладнокровием.

В помещении размером с целый мир, завешанном звездным пологом, миллионы морлочьих лиц вращались вокруг меня.

И там были морлоки — везде, по всем сторонам, разбросанные по этому прозрачному полу — покрытию, на котором играли звезды. Лица их были точно серые хлопья снежинок, усыпавших звездный полог. Воздух был полон шумом их голосов: настойчивое непрерывное бормотание нахлынуло на меня, точно океанская волна что-то в ней было неукротимое, будто в рокоте океанического прибоя. Их речь звучала совершенно иначе, нежели человеческие голоса — ни в одном из языков мира я не слыхал таких звуков.