И тут — этого момента не забуду, наверное, до конца жизни — рот раскрылся. Оттуда послышалось знакомое лопотание морлоков, миниатюрное личико сморщилось, и послышался крик — похожий на плач котенка.

Я шарахнулся в сторону.

От глаз Нево не укрылась моя реакция. Нево заметил это.

— Не забывайте, — произнес он, — что вы переместились во времени на целых полмиллиона лет — а это в десять раз больше, чем история вашего вида.

— Нево — неужели это правда? Неужели вы и детей выращиваете из вашего Пола — получаете просто как стакан воды?

— Ну, не так уж и просто, — заметил он.

Однако в целом мои слова получили страшное подтверждение. В этом обществе не было семьи — в привычном понимании слова, так же как и любви, и отношений между разнополыми особями, которые в разные времена называли по-разному: сексом, любовью, Эросом — здесь ничего этого не было — повторяю, в привычном для нас понимании этих слов. Надо было наверное родиться морлоком, чтобы почувствовать, что значат эти слова для них, и значат ли вообще.

— Нево, — только и вымолвил я. — Но это же… бесчеловечно.

Он склонил голову недоуменно, как мне показалось — очевидно, смысл последнего слова был ему неясен.

— Мы понимаем, что такое «человечность», — наконец сказал он. — Но не забывайте, что и мы ведем свое происхождение от людей. Только мы — более развитый продукт расовых технологий. Мы — следующая ступень человечества, — Он говорил это с видом уверенным и серьезным. — Эта форма — морлок — была заложена в человеческих генах. Форма, продиктованная последовательностью миллионов генов, и таким же числом возможных в природе человеческих индивидуалов — попросту, людей. И все эти индивиды могут быть, — тут он замялся, — появиться из разума Сферы.

Погребение, по его словам, тоже было частью епархии Сферы: тела мертвецов просто проваливались сквозь тот же Пол без всякой церемонии или хотя бы даже оказания дани уважения. Там они растворялись на исходные материалы, которые годились на дальнейшее производство чего угодно.

— Сфера собирает материал, необходимый для создания избранной индивидуальной жизни. После чего…

— Избранной? — на этот раз я перебил его, не в силах сдержать закипающий гнев, уже давно и с трудом сдерживаемый на задворках души. — Потрясающий рационализм. Вы, морлоки, уже все рационализировали на этом свете? Нежность? Привязанность? Любовь?

Я не мог видеть их, даже Нево. Несмотря на то, что он проявил ко мне участие большее, быть может, чем я заслуживал. И все же мое поведение в «родильном доме» произвело на него впечатление. Возможно, Нево намеренно привел меня туда, чтобы увидеть мою реакцию. В таком случае он получил желаемое. Но теперь вся их цивилизация стала мне отвратительна. Причесанные морлоки недалеко ушли от своих диких сородичей из параллельной Истории.

И все же я понимал, что Нево был моим единственным проводником в этом странном мире будущего, единственным морлоком, которого я знал по имени, а также — насколько я понимал в их политике — моим единственным защитником.

Возможно, Нево понял меня, хотя бы частично. Во всяком случае, он не навязывал свое общество: просто создав привычный ночлег из пола, отвернулся, предоставив мне заниматься своими делами. Я забился под одеяло в углу, чувствуя себя словно сбежавшее из зверинца животное посреди огромного Нью-Йорка.

Через несколько часов мне удалось заснуть. Проснувшись, я обнаружил, что еще не потерял окончательно аппетит и привел себя в порядок.