- За Исстван, - произнес сержант, поднимая болтер.

     Но примарх чувствовал отвращение не к жалким существам, которые бросались наперерез, а к предателям, породившим их. Последователи Лоргара превратились в злобных, бесчеловечных созданий – искаженную пародию на благородных легионеров, которыми они некогда были.

     Его молниевые когти сверкали в красном освещении коридора. Коракс своими руками создал их на Освобождении после победы у Идеальной цитадели, и оружие заставляло его вновь чувствовать себя цельным. Когти Ворона, как их называли его воины, были в равной степени символом легиона в его решимости сражаться дальше, невзирая на потери, так и оружием. Коракс не стал брать с собой на абордаж летный ранец, примарх чувствовал себя в сводчатых залах и извилистых коридорах так же комфортно, как и под открытым небом.

     Его учили сражаться в подобных условиях: лабиринт из феррокрита и металла, где за каждым поворотом мог скрываться враг. В тюрьме, где он вырос, бесконечные переходы стали его охотничьими угодьями. Коракс не забыл уроков прошлого.

     Он не направился прямиком в стратегиум, а избрал менее очевидный путь, чтобы обойти самую крепкую оборону. Планировка этого ударного крейсера ничем не отличалась от множества других – по всей длине корабля вел центральный коридор, но Коракс решил пойти через орудийные палубы, уже разрушенные залпами «Мстителя» после того, как боевая баржа приблизилась для абордажа. Кое-где в бортах зияли широкие пробоины, оставив батареи стылой пустоте. Примарх, помнивший последнее предбоевое сканирование с «Мстителя», находил обходные пути мимо уничтоженных отсеков, поднимаясь и опускаясь по палубам, чтобы защитники не сумели предугадать маршрут Гвардейцев Ворона.

     С ним шла рота с «Мстителя», но сейчас легионеры лишь наблюдали, как примарх прорубал путь к стратегиуму звездолета. Похоже, Несущие Слово предпочли спустить на них орду существ-мутантов, чем лично встретиться с гневом примарха.

     И они не ошиблись.

     Стремительно продвигаясь дальше, Коракс столкнулся в следующей галерее еще с несколькими десятками рабов, вооруженных лишь разводными ключами, молотами и обрывками цепей. У некоторых были кибернетические имплантаты, у других – искусственные баки с ихором, которые ему уже приходилось видеть. У людей была бледная кожа, покрытая потом от крайнего истощения и усталости, глаза были покрасневшие и воспаленные. Рабы не выкрикивали воинственных кличей, пока мчались на примарха, в их взглядах читалась обреченность, может даже облегчение, когда молниевые когти разрубали их на части.

     Никто из существ, которые когда-то были членами команды, так и не сумел ударить Коракса, пока тот двигался среди них, и его окутанные энергией кулаки превращали металл в обломки, а плоть – в дымящиеся куски мяса. Взглянув в окно галереи, примарх заметил «Мститель», державший курс вдоль взятого на абордаж корабля, а чуть дальше мерцание плазменных двигателей «Триумфа» и «Эругиносиса», тогда как остальная флотилия Гвардии Ворона ждала поодаль.

     Если бы они прибыли двумя или тремя днями позже, Несущие Слово могли бы продолжить путь, дабы свершить свое злое дело. По удачному для Гвардии Ворона стечению обстоятельств противника выбросило из варпа в паре тысяч километров от точки сбора легиона. Еще перед бомбардировкой Гвардия Ворона заметила на корабле многочисленные признаки продолжительной битвы, и поврежденные варп-двигатели были лишь самыми явными из боевых шрамов. Что бы ни заставило ударный крейсер отправиться в путь в таком состоянии, оно наверняка было важным.

     Поэтому Коракс решил захватить корабль и узнать его тайны вместо того, чтобы просто уничтожить.